Я заставила себя улыбнуться.
— Фил, дорогой, ну куда ты прилетишь, ты же сюда даже на чемпионат мира не полетел.
— Ну, ты и сравнила, детка, — где футбол, а где ты. К тому же твои дикие медведи всё равно вышибли Испанию из четвертьфинала, так что я только сберёг свои нервы.
— Дорогой, ты сейчас живешь во Франции, не забыл? Должен гордиться страной-чемпионом.
— Ты мне зубы футболом не заговаривай, что случилось у тебя, ты же никогда не плачешь?
— А я и не плачу и даже не собиралась, — возмутилась я. — И что значит — никогда? Не надо делать из меня терминатора, с тобой же я плачу иногда, а больше я никому не доверяю свои слёзы.
— Ага, и сопли. Что случилось, в сотый раз спрашиваю?
Я перестала мучить своего друга и рассказала ему о вечеринке, о Владе и о моём, исключительно деловом, предложении.
— Трахалась с ним? — неожиданно перебил меня Феликс.
— Я?!
— Да нет — я! — с издёвкой произнёс мой друг, а меня обуяла злость на него и собственную тупость.
Почему я так растерялась, что мне от него скрывать?
— А ты мой духовник, что ли? Это не главное, и не имеет отношения к моему рассказу! — огрызнулась я, но даже в собственном восприятии это казалось жалким.
— Я твоё всё, деточка, и для меня всё важно — всё, что связано с тобой имеет ко мне отношение! Продолжай, не стану больше перебивать, и так всё ясно.
Фил не прерывал меня больше, а когда я закончила свой рассказ, он тяжело вздохнул и произнёс:
— Ди, я поверить не могу, что ты переживаешь из-за парня. Ну, во-первых, его силой никто не тащил…
— В том-то и дело, что я его тащила, — напомнила я.
— Детка, он же не баран на привязи и ты его не связала, не усыпила. Короче, парень хотел тебя поиметь и сделал это, разве не так? Вот это и есть — во-первых. Да он всю жизнь должен благодарить судьбу за такой неожиданный подарок. Во-вторых, ты ничего ему не обещала, а, значит, и не обманула. На что он рассчитывал, когда тащился к тебе — что после койки вы будете жить долго и счастливо, и растить детей и внуков? Нет, детка, он ехал, чтобы тебе присунуть, и он сделал это — смотри пункт «во-первых». Ну а в-третьих, парень поступил, как обычный кобель — трахнул тебя и сбежал, смотри пункты «во-первых» и «во-вторых». И прекращай уже себя накручивать, в чём вообще проблема? В том, что он сбежал раньше, чем ты его выставила, он задел твоё самолюбие?
— Фил, ты издеваешься? Да у тебя по всем трём пунктам одно и то же — поимел и сбежал.
— А разве не так всё было? — ехидненько напомнил Феликс.
— Не совсем, это я его притащила и поимела, а потом обидела своим предложением, — теперь, кажется, я действительно защищаю своё самолюбие. Феликс прав — меня задело, что какой-то белобрысый хрен не оценил такое сокровище — меня. Обидой он прикрылся, кобель московский.
— Обидела? А когда это тебя волновало? Тебе перечислить всех оскорблённых, детка? Боюсь, тогда ты потопишь родину в слезах, ты стала там слишком сентиментальной. Ты же боец, Ди, соберись, иначе я прилечу и надеру тебе задницу. Стоило оставить тебя без присмотра на несколько дней, как ты раздвинула ноги перед первым встречным. Это для него ты берегла свою девственность?
— Да пошёл ты, придурок, со своим бредом, — психанула я. И совсем не перед первым встречным.
— Бред? В каком предложении, детка? Ты так давно не видела член, что тесная встреча с ним, как повторная дефлорация. Но в твоём случае всё гораздо печальнее — чей-то шустрый конец ухитрился достать до твоей совести. Если собираешься продолжать в том же духе, то лучше возвращайся, пока не загубила свою репутацию и всё не испортила.
Тоже мне потеря! От моей репутации уже не убудет, хотя… В этой стране я пока не успела сильно нашалить и лучше бы с этим не торопиться. Мои переживания в процессе спора притупились и совесть, перестав мучиться, сладко зевнула, вставила беруши и сонно прикрыла глазки. Зачем я загоняю себя в эмоциональную ловушку? Феликс, как всегда, прав, и сейчас применил ко мне моё же средство — разнёс в пух и прах все мои аргументы и развеял сомнения. Мы всегда спасаем друг друга, иногда это бывает грубо.
— Фели, я не представляю, что бы без тебя делала. Я уже в порядке, и мне стыдно за свою слабость.
— Вот и ладно, детка, я тоже тебя люблю. Будь умницей, и перестань уже кому попало демонстрировать свои прелести, а то я ревную и злюсь, а когда я зол, то абсолютно непредсказуем. — Из динамика раздалось грозное рычание, и я рассмеялась.
— Я исправлюсь. Расскажи мне лучше, что у тебя новенького? — я давно не интересовалась его новостями, и чувствую себя эгоисткой.
— Ничего интересного. Иди-ка лучше проветри свои затраханные мозги, а обо мне поговорим в другой раз, когда будет о чём. И не смей игнорировать мои звонки. Всё, целую, малышка!
— Ты самый лучший, Фели, целую тебя тысячу раз!
— Ловлю на слове, Эсмеральда.
В тинейджерской одежде, спрятав волосы под бейсболку, надвинутую на лоб, я брела по вечерней Москве и под моросящим дождём проветривала мозги, следуя совету лучшего друга. Всё, больше никаких слёз и угрызений совести. В конце концов, я никого не предала, а лишь в очередной раз не оправдала чужих надежд. Да пошёл этот Владик со своими надеждами! К демонам все раскаяния! А противный червячок сомнений будет мной задушен и похоронен. Теперь бы усыпить проснувшееся либидо. И ещё мне нужен новый кандидат в мужья. Но об этом я подумаю позже. А завтра…
Завтра я расправлю свои крылья и полечу туда, где когда-то была очень счастлива, и где испытала самую сильную и жгучую боль. Пора укрощать своих призрачных монстров. Я полечу домой.
Глава 16
2003
2003 год
Мир! Труд! Май!
А если в моём случае, то только труд. Ну, ещё, наверное, май, если верить календарю и ошалевшим демонстрантам на площади. На целых четыре дня я должна придумать себе занятие с загипсованной рукой. В школе ремонтируют водопровод, и Шерхан увеличил нам праздники. Кому-то, конечно, праздники, а кому и каторга.
Сегодня я сбежала из тёткиной квартиры около девяти утра, а до этого ждала полтора часа, когда кто-нибудь соизволит пробудиться. К счастью, первым выспался Пухляк и выпустил меня на волю.
