— Что ты о ней знаешь? — Мой голос прозвучал слишком резко.
Соболев отрицательно замотал головой и попытался принять расслабленную позу. Но куда там, у него даже руки подрагивали. Ничего себе, реакция. Что же его так напугало?
— Говори, что ты о ней знаешь? — я сжал кулаки и был готов вытрясти из него душу. — А ты ведь знаешь!
— Да не знаю я её, видел один раз, ещё в детстве. Запомнил, потому что она метиска и глаза у неё необычные, как у кошки. И губы толстые, и… — он снова залип на их столик, — точно, это она.
— Один раз видел и так шуганулся? Неплохо ты её запомнил для одного раза. — Я с трудом сдерживал отвращение и желание силой вытрясти из Соболя правду.
— Да её как-то трудно не запомнить — внешность экзотическая. И не шуганулся я, а удивился очень. Её же навсегда увезли во Францию, не думал, что она вернётся. К кому ей сюда ехать-то? — Соболь уже взял себя в руки и говорил спокойно, но я ему не верил.
— Что-то темнишь ты, Артур, где же вы с ней встретились в детстве?
— Моя бабка хорошо знала её мать. А когда её мать умерла, бабка привозила девчонку к нам на дачу, ну, и рассказывала кое-что о её семье.
— Что?
Соболев гневно посмотрел на меня. Было видно, что мой допрос у него уже в печёнках. Но в моих глазах легко можно было прочесть, что, если я всё не узнаю, то выбью.
— Её мать нагуляла пузо от француза. Была переводчицей и вот, как видишь, допереводилась. А когда мать умерла, её нашли родственники из Франции и увезли. Всё! — раздражённо завершил Соболь свой скудный рассказ, в котором, если и была правда, то не приоткрыла для меня ничего нового.
Но хотя бы появилась зацепка в виде Соболя, и было от чего плясать. Надо будет Анатолича привлечь и выяснить всё про это чудесное, незабываемое знакомство. С чего бы Соболеву так трястись?
Взглянув в сторону Дианы, я заметил, как высокий пижон, что был с блондинкой, вышел из-за стола и направился к музыкантам. Что-то обсудив с ними пару минут, он двинулся обратно, а музыканты взялись за инструменты. Раздались ритмы танго. Пижон замедлил шаг и направился к своему столику. Диана сразу встала из-за стола и пошла навстречу парню, но прошла мимо. Внезапно он схватил её за руку и резко дёрнул на себя, а она едва не впечаталась в его грудь. Я уже вскочил и был готов разбить морду пижону, когда вдруг осознал, что это танец.
Пижон проводит пальцами по руке Дианы от локтя до запястья, берёт её ладошку, приподнимает и отводит в сторону, а вторую руку он заносит Диане за спину и кладёт в области лопаток. А дальше началось невероятное по своей красоте и страсти действо. То, что эта парочка вытворяла своими ногами, выглядело феноменально. Длинный разрез на алом платье Дианы ввёл меня в полный ступор. От постоянных финтов ножками разрез расходился, обнаруживая кружевную резинку чёрных чулок и полоску обнажённой кожи над ней. В жизни не видел ничего эротичнее. Парень кружил и вёл мою француженку в этом крышесносном танце, а я мечтал занять его место. Диана была как послушный инструмент в руках виртуозного мастера. Она прогибалась, а он подхватывал её у самого пола. Он легко поднимал и кружил её, а она, раскинув в шпагате стройные ноги, летела, как прекрасная огненная птица. Потом партнёр, подкинув её, перекрутил у себя за головой, а она, мягко соскользнув в его руки, продолжила кружиться в страстных объятиях.
Внезапно Диана оттолкнула его и отвернулась, а ей навстречу вышел второй парень из их компании — тот самый старый хмырь. И он неожиданно удивил. Мужик явно был профессионалом и новый дуэт завораживал. Но пижон никуда не слился, и началось танго втроём. Это была буря страсти, в этом танце они проживали жизнь и несли свою драматическую историю на суд зрителей. Эмоции в зале зашкаливали. Весь персонал, включая поваров и охрану, зависли с открытыми ртами, представляя собой ряд изумлённых столбов. Внезапно Диана поймала мой взгляд и её глаза расширились — узнала. Соболев, как и все в этом зале, сидел с отвисшей челюстью, не в силах оторвать от танцовщицы восхищённого взгляда. То, что Диана его увидела, я понял сразу. В её глазах будто вспыхнул хищный огонь, а Соболев вздрогнул и отвернулся. Танцовщица приблизила губы к уху своего партнёра и, казалось, ничего не говорила, но их танец стремительно переместился к нашему столику. Теперь в глазах Соболева плескался настоящий ужас.
Почему же ты, чертила, так её боишься?
Вдруг произошла невероятная импровизация — Диана вскинула свою ножку над нашим столом так, что я заметил полоску чёрных трусиков. Поддев туфелькой бокал с красным вином, опрокинула его на ширинку Соболя и тут же придавила сверху каблуком. Раздался противный хруст стекла, от которого меня мгновенно затошнило. Артур, кажется, уже понял, что его яйцам конец, но почему-то не предпринимал никаких защитных действий. Из его рта вырвался сдавленный хрип, лицо исказила гримаса боли, но он лишь смотрел в глаза дикой кошке взглядом обречённой жертвы. А на губах Дианы застыла улыбка убийцы.
Лишь на несколько секунд танец завис над Соболевым. Я быстро вскочил с намерением спасти яйца коллеги, но танцоры, как говорится, уже уплясали.
Хрупкие осколки продолжали осыпаться на пол с ширинки Артура. Сам он выглядел так, будто над ним просвистела разрывная пуля, скользнув по волосам. По его вискам и лбу струился пот. По всему было видно, что единственная встреча в далёком детстве произвела на обоих неизгладимое впечатление. У меня с языка рвалось великое множество вопросов, чередуясь с отборным матом, но именно сейчас Соболев не был похож на человека, готового к диалогу. Он молча вытащил из портмоне, не глядя, несколько купюр и, бросив их на стол, рванул к выходу. Разглядев, что этих денег хватит, чтобы оплатить ужин половине гостей ресторана, я забрал лишнее и, оставив щедрые чаевые, поспешил за Соболем. Но тот как сквозь землю провалился, даже не взяв пальто. И неудивительно, ведь гардеробщик тоже занимал своё место в ряду стоящих зрителей в зале, где только что смолкли звуки танго. Вот чёрт, и танец не досмотрел.
Вернувшись в ресторанный зал, я сразу заметил, что Дианы за столом нет, хотя её партнёры заняли свои места, и ещё поразила гробовая тишина. Что за хрень? Внезапно какой-то мужик крикнул «Браво!» и громко захлопал, и тут же его одинокие хлопки утонули
