— Женя, так мой здесь, — Надежда указала на мойку.
Неудачный поворот, совсем не по сценарию, но делать нечего. Надеюсь, Геныч найдёт, чем себя развлечь.
Слиняв под душ, Соболев, наверняка, решил выкроить для себя время и выработать стратегию для предстоящего разговора. Это тоже никак не входило в мои планы. Надежда разливала по чашкам чай и щебетала о какой-то ерунде, которую я слушал вполуха.
— Ох, Женечка, может быть, ты хочешь кофе, а я даже не предложила. Просто мы все предпочитаем пить чай, ведь кофе так вреден для сердца и портит белизну зубов.
Кофе однозначно был бы предпочтительнее, но я махнул рукой, соглашаясь на чай и мечтая перекрыть этот нескончаемый поток бесполезной информации, но блондинку прорвало:
— К счастью, я только недавно испекла шарлотку, дети её очень любят. Знаешь, я испекла её по новому рецепту…
Какие у них тут дети? И когда она заткнётся? И вдруг меня осенило. Поймав секундную паузу в монологе Надежды, я вклинился со своим вопросом в рецепт шарлотки, где-то между яблоками и корицей:
— Надежда, а вы помните Диану? — Ух, ей действительно взбледнулось, или мне показалось? — Мне рассказывал про неё Артур.
— Про какую Диану тебе говорил Артур? — надтреснутый голос Надежды выдал её напряжение.
— А их было несколько? Просто имя довольно редкое. Но я спрашиваю о Диане Шеро, такую девочку забыть трудно, — я абсолютно бесхитростно улыбаюсь, ожидая ответ.
Вот как, оказывается, лечится словесный понос отдельно взятой блондинки — стоит лишь произнести волшебное слово «Диана».
— Шеро? — после недолгой паузы рассеянно переспросила Надежда, и я кивнул. — А, ну да, наверное, Шеро, я уже и не помню фамилию её французских родственников. А что именно Артур тебе о ней рассказывал?
— Не очень много, а Вы что о ней помните?
Надежда нервно передёрнула плечами и устало присела на стул. В голубых глазах женщины тревога, уголки губ скорбно опустились — передо мной малопривлекательная испуганная тётка, и меня уже колбасит от любопытства. Что-то не так с этой француженкой…
— Прошло уже пятнадцать лет, что я могу помнить? — произносит Надежда почти шёпотом.
Она никак не хочет говорить о Диане, при этом безошибочно знает, сколько прошло лет с момента их встречи. Что же такого случилось пятнадцать лет назад, что их так корёжит? А может, Диана внебрачная дочь Соболева-старшего? Тогда кто её увёз во Францию, если мать умерла здесь? Не сходится. Чего же они все боятся и скрывают?
И тут в кухню впорхнула изящная блондиночка, и Надежда с видимым облегчением переключилась на неё.
— Женечка, познакомься, это моя дочь Снежана. Снежаночка, а это Евгений, сын тёти Аллы.
— Очень приятно, — прожурчала Снежана, и я только теперь узнал в ней бледное привидение, с которым столкнулся несколько минут назад.
Девчонка себя раскрасила — появились брови, ресницы, губы и… возраст. Глаза у блондиночки были голубые, но совсем не такие яркие, как у её матери и брата. Но в целом, сейчас она выглядела неплохо. Длинные, почти до талии, очень светлые волосы были гладкие и блестящие. Тонкую фигурку подчёркивало облегающее и очень короткое платье. Но вот её острые колени выглядели беззащитно и нелепо. Я отвёл взгляд от тощих, куриных ножек, пытаясь подавить внезапное раздражение. Как вообще устроен мозг у женщин, демонстрирующих свои явные недостатки?
Блондиночка вопросительно пялится на меня. Что она ждёт, или я тут что-то пропустил? Та-а-ак, нас представили, и ей было «очень приятно», а я… А я залип на острые коленки, типа ничего прекраснее в жизни не видел. Вот я лох — было бы ещё на что смотреть. Чёрт, а как зовут-то её?
— А я вот подумал, что Вам, очаровательное создание, не очень приятно меня видеть, — я быстро сориентировался, подарив младшей блондинке улыбку опытного пикапера, — ведь Вы так быстро от меня сбежали и даже не поздоровались.
Бледные щёчки озарил румянец — какая милота.
— Вы просто застали меня врасплох, и я растерялась.
Ути-пути-сюси-бля*ь-пуси!
Надежда, радуясь смене неприятной для неё темы, тут же присела нам на уши, загружая модой, природой, погодой, а мне пришла в голову мысль расспросить её дочурку о нашей таинственной Диане. Вот только как бы это сделать без мамашки, ведь та ей рта не даст открыть? Пригласить прогуляться? Так она пока до моей тачки дойдёт, с десяток предостережений от мамаши с братом получит. И я пошёл запрещённым путём:
— Надежда, а как же так получилось, что у подруги моей мамы есть такая красавица дочь, а я об этом ничего не знал?
Обе блондинки расцвели от удовольствия, заглатывая грубую лесть,
— Ох, Женя, это ведь ты у нас загадочный и неуловимый парень, а мы со Снежаночкой не раз были у вас в гостях, — с мягким укором заметила Надежда.
Снежаночка! Ну, хоть имя-то напомнили. Я воспрял духом, шутил, как подорванный, и сыпал комплиментами в обе стороны, понимая, что теперь, познакомившись поближе с маминой подругой, я стану ещё неуловимее. Снежаночка восторженно слушала, краснела и дарила мне томные взгляды. Ну, всё — клиент созрел.
— Надежда, у вас таблеточки от головной боли не найдётся? — я натурально поморщился.
Женщина, всплеснув руками, со словами «сейчас, конечно» полезла в какой-то шкаф. Бля, они что, лекарства хранят в кухне? Пришлось пить таблетку. И что теперь, как её выдворить отсюда? Попросить фотоальбом? Тогда и раскладушку заодно, потому что застряну до ночи.
— Простите меня, милые дамы, за неудобство, но у меня к вам ещё одна маленькая просьба. Не могли бы вы мне дать иглу с толстыми, тёмными нитками? — Обе «милые дамы» тут же вопросительно уставились на меня. — Да у меня друг в машине сидит, он штаны порвал, а ему на встречу надо.
Бред сивого мерина! Эх, жаль, Геныча здесь нет — он мастер импровизаций. Но, надеюсь, эти свои швейные штуки они не хранят в кухонном шкафу.
— Так пусть твой друг поднимется к нам, и мы ему поможем, — гостеприимно предложила Надежда.
— Нет, он точно не пойдёт, слишком стеснительный. Но, если вам не жалко иглы и ниток, то мы сами легко справимся.
— Ну, если справитесь, то, конечно, мне не жаль. — И — о, счастье! — старшая блондинка свалила из кухни.
— Малыш, выручай, — я изобразил шрековского кота, — у меня два билета на выставку, а с другом идти не хочу, тем более он в разодранных штанах. А если ты составишь мне компанию, я буду безмерно счастлив. — Я нежно беру её руку и подношу к своим губам хрупкие пальчики.
— А что за выставка? — еле слышно лепечет Снежана.
Да тебе не похер? Откуда я знаю, что за выставка — северных дикобразов, бля*ь!
— Сальвадора Дали, — не моргнув глазом, соврал я.
— А когда?
— Прямо сейчас. Ну что, идём?
— Ну, я даже… — Снежана пытается соблюсти приличия и поломаться, но у меня нет времени на
