— Ушла за мной? — почти шёпотом.
— Ага! — радостно ответил я. — Кстати, Соболь, а сколько лет твоей сестре?
— А тебе зачем? — ощетинился он. — У женщин не принято интересоваться возрастом.
— Ну, ты же не женщина, — заржал я, — или нашей экзотической малышке вчера удалось задуманное?
— Да пошёл ты! — Соболев сплюнул на пол и пошлёпал наверх по ступенькам. Лифт с его сестрёнкой уже уехал вниз и он не беспокоился. Лошок наивный.
*****
— Братан, ты охренел? — накинулся на меня Геныч. — Я уж собирался поквартирный обход делать.
Я завёл свой «Lexus» и улыбнулся.
— Геныч, соберись, у нас свидание.
— Правда? А я не помылся.
Я вывел машину за угол дома, где, ёжась на ветру, стояла хрупкая фигурка Снежаны. Ножки она так и не замаскировала и выглядела, как замёрзший трогательный оленёнок. Я посигналил ей, и девушка устремилась к автомобилю.
— С этой, что ли, свидание? — Геныч недоверчиво взглянул на меня. — Вот так ожидаешь чуда, а оно приходит, но в перьях. Хорошо, что не помылся, чего зря мыло переводить.
— Это, Геныч, наш кладезь полезной информации, так что будь паинькой. — Я подмигнул другу и вышел из машины, чтобы открыть для Снежаны заднюю дверь.
Когда я вернулся за руль, Геныч так и сидел с отвисшей челюстью.
— Геннадий, слюни подбери и не пялься так на девушку, ты её пугаешь.
— Это… от радости в заду дыханье спёрло, — мой друг был в своём репертуаре.
Я развернулся к нашей пассажирке.
— Познакомься, Снежана, это мой друг Геннадий. И не пугайся, он намного добрее, чем выглядит.
— Очень приятно, — прошелестела она.
— Геннадий, позволь тебе представить Снежаночку, это сестрёнка нашего Артура. Представляешь, какую красоту он от нас скрывал? — я многозначительно посмотрел на друга.
— Это возмутительно! — театрально воскликнул Геныч. — Но уж лучше поздно, чем рано.
Но, заметив мой свирепый взгляд, друг расплылся в улыбке и продолжил:
— Очень счастлив Вас видеть, Снежаночка, добро пожаловать к нам на борт.
— А мы на выставку не опоздаем? — осторожно напомнила Снежана.
— На выставку? — оскалился Геныч, а я опомнился, что забыл предупредить его.
Но так даже лучше, ведь мой друг способен украсить своей импровизацией даже самый гениальный и продуманный план. И прямо сейчас самое время для Геныча реализовать свои способности в моей бездарной постановке.
— Да, друг, ты прости, но придётся поехать туда без тебя, но мы обязательно отвезём тебя домой, так что не переживай, — «успокоил» я его, выруливая на проезжую часть.
— Постараюсь, спасибо за заботу, — пробубнил Геныч.
— Ой, Жень, а ты нитки с иглой не забыл? — вспомнила Снежана.
Я подарил девушке благодарный взгляд и, достав из кармана швейные принадлежности, бросил Генычу на колени.
— На вот, зашивай свою дыру и благодари нашу спутницу.
— Мою дыру? — Геныч сузил глаза.
Улыбка моего друга померкла лишь на миг, но трудности никогда его не пугали.
— Огромное Вам спасибо, Снежаночка, Вы так меня выручили, даже и не представляю, чтобы я без Вас делал! — Геныч рассыпался в благодарностях, не забывая бросать на меня испепеляющие взгляды.
— А Вы очень сильно порвали? — участливо спросила его Снежана.
— О-очень сильно, вы бы видели этот разрыв! — сокрушался Геныч, а я с трудом сдерживал рвущийся смех.
— Может, я Вам помогу зашить? — предложила девушка, и я закусил щёку изнутри.
— Спасибо, солнышко, Вы сущий ангел, но я справлюсь. Ведь я же всегда справляюсь сам, да, Евгений?
— Я горжусь вами, Геннадий, — ответил я, борясь с подступающей истерикой.
Боковым зрением я видел, как Геныч препарирует меня ненавидящим взглядом.
— Я, Снежаночка, с этими инструментами справляюсь на раз, — Геныч потряс катушкой перед моим носом, — я ещё и гладью вышиваю, и бисером, и…
И меня прорвало. Я ржал, видел в зеркале растерянные глаза девушки, но ничего не мог с собой поделать и направил свой «Lexus» к обочине.
— Не смешно! — рявкнул Геныч. — Снежаночка, не обращайте на него внимания, пожалуйста, просто ему не нравится, как я вышиваю крестиком.
Успокоившись, я извинился перед девушкой и обратился к другу:
— Гена, только не обижайся, но даже если ты готов справиться, то лучше уж дома. Ты же не можешь зашивать свои штаны при девушке.
— Почему это я не могу? — обрадовался Геныч хоть какой-то информации — теперь он знал, где у него образовалась прореха.
— Может, потому, что ты приличный парень, а дыра у тебя не в самом приличном месте? — пояснил я, вливаясь снова в поток движения.
— У меня все места приличные.
— И всё равно ты не сможешь ехать с нами на выставку.
— Конечно, куда же я с голыми яйцами в приличное общество? — язвительно проворчал Геныч.
— Геннадий, — я укоризненно покачал головой, но Снежана рассмеялась весёлым звонким смехом.
Прямо, бля**, колокольчики зазвенели.
— Не ссорьтесь, мальчики. И Вы, Гена, не расстраивайтесь, ладно? — она говорила нежным тоненьким голоском, а моя совесть заворочалась.
— Только ради Вас, милая Снежаночка, но видит бог, как я ждал эту выставку, — взвыл Геныч.
— Вы очень любите Дали?
— Кого? Дали?! О, да! Это мой любимый творец, — Геныч свирепо раздул ноздри, криво улыбаясь, отчего Дали наверняка бы впал в творческий экстаз.
— Правда? А какие работы ваши любимые? — не унималась наша разговорчивая пассажирка.
Да ладно, неужели Белоснежка решила поговорить об искусстве?
— «Лебеди, отражённые в слонах», — небрежно ответил Геныч, а я уважительно хлопнул его по плечу.
— А Вам, Снежаночка, что больше нравится? — Геныч вошёл во вкус, и пора было его остановить.
— Слушай, ты билеты на выставку нам отдай, а то ведь так и забудем, — снова озадачил я друга.
— Билеты? — сощурился Геныч. — А разве они не у тебя?
— Нет, брат, ты мне их так и не отдал, сказал, что у тебя целее будут.
— Точно не отдавал? — прорычал он, яростно шаря по карманам.
— Однозначно, только не говори, что опять потерял, — продолжал я выбешивать друга.
— А знаешь, Евгений, билеты-то я дома забыл, — торжественно объявил Геныч, — вот прямо там, где выкладывал пиво и креветки.
— В морозилке? — подсказал я с ехидной улыбочкой.
— На столе, рядом с твоей мазью от геморроя, — прорычал Геныч. — Я всё мечтал, как после долгожданной выставки расслаблюсь — холодненькое пиво, жареные креветочки…
— Ага, и любимая телепередача про китов, — закончил я.
— Гена, Вам нравятся киты? — прозвенел Снежанин голосок.
— Очень, особенно синие. Снежаночка, а у вас, кстати, какой рост? — Геныч хищно оскалился.
— Метр шестьдесят шесть, — ответила Снежана с печалью в голосе. — Я хотела стать моделью, но мне не хватило нескольких сантиметров, и я не прошла кастинг.
Я уже видел, что Геныч был готов развить опасную тему, и поспешил предотвратить неравный поединок:
— Да им же хуже, принцесса, упустили такой бриллиант. — И заметив, как Снежана благодарно мне улыбнулась, резко сменил тему: — Ты мне вот что скажи, ты Диану хорошо помнишь?
— Какую Диану? — абсолютное недоумение в голосе.
— А ты разве много Диан знаешь? Хотя Артур говорил, что уже лет пятнадцать прошло, как вы не виделись. — Я осторожно забрасывал удочки, ожидая реакцию.
Внезапно глаза Снежаны округлились.
— Дианку? Так она же вроде во
