— Я не знаю, но слышал о ней и решил вот у тебя расспросить.
— А что ты слышал? — испытывала блондиночка моё терпение.
— Слышал, что она очень злая девочка, это правда?
— Да она вообще бешеная, — вынесла свой вердикт Снежана и, вероятно, была недалека от истины.
— А долго вы с ней общались? — продолжил я допрос.
— Не очень, да мы почти и не общались. Она жила у нас около месяца, но дома почти не бывала. То на танцах своих, то у бабушки. Только ночевать приходила, и то не всегда.
— Она занималась танцами? — я вспомнил вчерашнее танго и жар заструился по венам.
— Ага, эта фанатичка даже с гипсом танцевать бегала, — пренебрежительно прокомментировала девушка.
— С гипсом? — спросили мы с Генычем в один голос.
— Ага, она руку сломала и ходила с гипсом и в школу, и на танцы, — Снежана скривилась.
Было заметно, что говорить о какой-то Диане девушка совсем не настроена, но вопросов было много, а получить ответы пока больше не у кого.
— Снежан, а почему Диана жила у вас?
— Ну, у неё же больше никого, кроме нас, не было и мама с бабушкой не стали отдавать её в детский дом, когда тётя Лена умерла. Мы Дианку пожалели, к себе взяли, а эта тварь неблагодарная чуть всем нам жизнь не испортила.
— А это как? — я очень боялся спугнуть разболтавшуюся девчонку, даже Геныч еле дышал.
— Да я не очень-то хорошо помню, мы о Дианке в семье не вспоминаем. Она, кажется, приставала к Артуру с Игорьком, а потом сочиняла про них гадости и угрожала.
Мы с Генычем переглянулись, несомненно, мысля в одном направлении.
— Как приставала? — спросил я, осознавая, что Диана была ещё мелкой девчонкой.
— А ты не понимаешь, как? — Снежана многозначительно закатила глаза.
Да ни хрена я не понимаю, конечно. И Соболев подобных намёков даже не делал. При этом было понятно, что Снежана озвучивает не собственные выводы, так как ей самой было слишком мало лет. Но я решил уточнить:
— Так ведь Диана была мелкая ещё, сколько лет-то ей было?
— Ну, лет двенадцать, наверное, — после недолгой паузы, необходимой для математических подсчётов, ответила девушка.
— А Артур ведь старше её?
— Да, на три года.
— То есть, двенадцатилетняя малявка домогалась пятнадцатилетних парней. Так, что ли? — озвучил я дикую версию, понимая, что это звучит, как полный бред.
— Ну, да, а чему ты удивляешься? У неё и мать была шлюха, она всю нашу семью опозорила — нагуляла ребёнка от какого-то черножопого француза. Вот и дочка в неё пошла.
Мы с Генычем снова переглянулись. Семью?
— Снежан, а Дианина мама кем вам приходилась? — осторожно спросил я. — А то я запутался слегка.
— Она была младшей сестрой моей мамы. Но из-за этой шлюхи мы потеряли квартиру в Москве, и дедушка умер от позора. Мы из-за неё всё потеряли! — эмоционально воскликнула Снежана.
Ну, так уж и всё? Что-то же осталось, наверное, либо было найдено непосильным трудом.
— Так, ну а Диана-то в чём виновата? — я не оставляю попытки докопаться до сути.
— Как это в чём? Она же вся в мать, да к тому же черномазая. Зачем нам такая родня — позориться? Пусть живёт в своём Париже и трахается со своими французами, — выдал наш нежный одуванчик.
Невероятная логика хрупкой дамочки поразила.
— Ну да, это всё объясняет, — оторопело сказал я, а Геныч сильно оживился:
— Снежаночка, Вы абсолютно правы — зачем нам темнокожие мартышки, когда вокруг столько нежных, белокурых красавиц. Правда, Евгений?
— Устами Геннадия истина скандирует, — подтвердил я. — Снежан, а Диана с тобой в одной школе училась?
— Ещё чего! Эта нищебродка ещё до нас жила на «камчатке», там и училась, среди таких же отбросов. Вы же знаете, что это за райончик? Ой, а как эта дура одевалась, вы бы видели — как лохушка последняя, — пропищала девушка и брезгливо сморщила свой бледный носик.
Мне сразу вспомнилась Диана в алом платье — ослепительно красивая, и немедленно захотелось заткнуть эту писклявую вафельницу. Геныч мгновенно уловил моё настроение и перехватил инициативу:
— Снежаночка, а какая была у Дианы фамилия до того, как она уехала во Францию?
— Кузнецова, как у бабушки с дедом. Её же мать больше никто не взял замуж. Да и кому бы она понадобилась с таким ребёнком?
— А почему Дианина мама умерла? — продолжил Геныч.
— Кажется, что-то с сердцем. — Снежана равнодушно пожала плечами.
— А кто её во Францию увёз?
— Папаша, наверное, кто ещё? — девушка уже заметно нервничала.
Молодец Геныч — спас мой допрос. Я благодарно ему подмигнул.
Едва подкатив к своему дому, я заметил, что красная «Mazda» Вики припаркована у моего подъезда.
— А куда мы приехали? — послышался отвратительный фальцет Снежаны.
Бля*ь, да что ж за день-то такой?!
Я притормозил на проезжей части, не доехав до места парковки, заглушил двигатель и прикрыл глаза.
— Что-то я устал.
— Ну, а как ты хотел, брат, весь день не спишь, всю ночь не жрёшь — вот потому и устаёшь, — сочувственно резюмировал Геныч.
— Ночью вообще есть вредно, — вставила Снежана свои пять копеек.
В комментариях эта фраза не нуждалась и в салоне моего авто повисла гнетущая и непривычная тишина.
— Женя, а почему мы стоим, мы поедем на выставку? — нарушила молчание наша пассажирка.
— Только после шоу, — ответил я, видя, как Вика выбралась из своей красной машинки и устремилась в нашу сторону. Вероятно, решила, что я не собираюсь сегодня покидать салон авто.
— Оп-па! Нежданчик! — Геныч тоже заметил Вику и уже предвкушал развлечение. — Не идёт, а пишет!
Вика была во всеоружии и походкой от бедра неумолимо приближалась к нам. Её пшеничные длинные локоны развевались на ветру, узкие джинсы облегали стройные бёдра, курточка распахнута, а под тонкой кофточкой слегка подпрыгивали её небольшие, но очень красивые двоечки-близняшки. И я ещё помнил их на ощупь. Совсем недавно эта девочка была моей желанной принцессой. До того, как её губы испачкал Соболев и до того, как мои губы коснулись королевы.
Подойдя к машине, Вика дёрнула дверь и, когда та не поддалась, нетерпеливо постучала в окно.
— Жень, нам срочно нужно поговорить, открой немедленно.
Я тяжело вздохнул и распахнул дверцу.
— Викуля, солнышко, какими судьбами? — ощерился Геныч, но Вика его проигнорировала и, перегнувшись через меня, заглянула в заднюю часть салона.
— Это кто? — осведомилась Вика тоном обманутой жены.
— Вика, что за цирк? — осадил я гонор ершистой девчонки. — Это совершенно не твоё дело, но я отвечу — это Снежана.
— Снежана? Вот так просто? — Викины прекрасные глаза расширились. — Ты спокойно знакомишь меня с какой-то… С какой-то девкой?
— Во-первых, не девка, а девушка, а во-вторых, ты спросила — я ответил. А ты, собственно, почему интересуешься?
В запале Вика раскрыла рот, чтобы выплеснуть свои претензии, но, вероятно, поймав какую-то мысль, сразу сникла и заговорила тихо:
— Жень, давай отойдём в сторону и поговорим, пойдём ко мне в машину пересядем, пожалуйста, — она перешла почти на
