Он замер, сузил глаза. Неужели забыл? Или это еще один пинок реальности, заставляющей его спешить?
— Я проверю, — буркнул он недовольно. И красноглазый комочек тьмы, сорвавшись с пальца, тут же упорхнул прочь.
— Каин, — я решила действительно не тянуть с делом и взглянула на него снизу вверх. — Тактику нужно менять.
— Почему? — нежить уселся прямо на пол, привалился спиной к стене и вперил в меня слегка затуманенный взор.
— Результат от твоих действий есть? Только честно.
Вампир поморщился.
— Пока не слишком. Но и Напраптор не мальчишка.
— А что он делает в ответ?
— Хм… — холодно светящиеся глаза на несколько секунд прикрылись, потом снова вспыхнули недобро и вопрошающе. — Можно считать, что ничего. Он начинает метаться, если я вторгаюсь в его ментал, бесится, беспорядочно бьет наугад. Но стоит мне убраться, как все затихает.
— А сидишь ты, считай, у него под носом.
— К чему ты клонишь?
— По-настоящему сильный менталист способен накрывать своим вниманием десятки, сотни, тысячи миль. Даже я, не будучи искушенным мастером в этой области, смогу найти тебя, где бы ты ни находился, если к тому не будет серьезных препятствий, щитов и тому подобного. Что уж говорить о маге, который считается таковым?
Каин молчал довольно долго — вероятно, разбирался с теми, кому оставил под присмотр лошадь и думал. Я не мешала доходить до нужной мысли самому. Выдать на руки все подсказки — просто, но это не даст никакого результата. Мне же не болванчик нужен, в конце концов. Лицо сохраняло неподвижность алебастровой статуи, но вот мельчайше дрогнуло эмоциями, а в голубизне глаз проступило несколько желтых крапинок, а зрачки вытянулись в две хищные щелки.
— То есть, все так и будет тянуться, пока я чего-то не сделаю? — прорычал он глухо. — Чего-то, что нужно миру?
Я кивнула. Продолжай мысль, Серебряный.
Когти ударили в камень, рассыпав сноп искр и мелких осколков. Каин вдохнул и медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы.
— Когда менестрели поют или рассказывают свои баллады… — начал он, — герой непременно встречает врага лицом к лицу. Особенно герой с мечом. И непременно побеждает. Даже если схватка — верх тупости, а победа невозможна. Выходит, я должен поступить, как герой… Что, нет вообще никаких вариантов?
Мне жаль было его разочаровывать.
— Сломать хребет истории можно, только если я избавлю мир от нее. Но это поставит под угрозу само существование Носгота вместе с тобой. Я не могу пойти на такой риск.
— А если я не хочу быть марионеткой? Если я не хочу подставляться? Если я не хочу быть трижды клятым героем?!
Каин сверлил меня яростным, полностью пожелтевшим взглядом и шипел, как змея, но страха не было. Я знала, что смогу остановить зверя. А если не смогу — грош мне цена.
Красивое, заострившееся лицо исказила первая судорога трансформации, на щеках и скулах пробилась грубая темная шкура. Он сжался в комок на камнях, сотрясаемый изменениями, плавящими его тело вместе с зачарованными доспехами, которые теперь станут частью шкуры и сделают ее прочнее. Утробный рокот, рвавшийся из глотки, отозвался во мне ознобом и мурашками по спине, но я соскользнула с насеста и опустила ладонь на темно-серое с едва заметным металлическим отблеском плечо, провела по рассыпавшимся в беспорядке серебристо-белым огрубевшим прядям — ремешок, державший их, валялся под ногами. Хребет торчал, как у дракона, а назвать этот новый покров кожей слабо поворачивался язык. Мое касание заставило его вздрогнуть.
— Никто не отменял возможности маневрировать, Каин. А то, что ты станешь хозяином своей судьбы, я обещаю.
Существо, поднявшее на меня взгляд, могло считаться совершенным охотником своего вида, и оттого было красиво. Голову покрывали аккуратные симметричные выросты, образующие подобие костяного шлема, защищающего уязвимые места. Конечности обратились мощными лапами, способными легко рвать даже сторожевых химер культистов, полностью покрытое броней тело стало на вид массивнее и тяжелее, ярко выделялись лишь грива да глаза. Но лицо осталось узнаваемым.
— Что… — вампир поднялся, и я оказалась макушкой ему по солнечное сплетение. — Что произошло?
— Гнев сорвал блок на боевой трансформе, — пояснила я. — На обороте. Выйди на свет, я покажу.
Он послушался, с непривычки неловко переступив лапами и не удержавшись от того, чтобы не потрогать голову, а выйдя на пятачок перед пещерой, долго с искренним удивлением вглядывался в сотканное мной прямо из воздуха зеркало в полный рост.
— И… это теперь так и останется? Это неудобно…
— Нет, — я снова ободряюще улыбнулась. — По желанию сможешь вернуть назад, когда немного успокоишься и освоишься. — Но вообще ты красивый.
Желтый звериный глаз покосился на меня.
— Серьезно?
— Абсолютно. Гармония хищника некрасивой быть не может.
Судя по выражению лица, я сказала что-то совершенно новое для него.
— И вообще, можешь считать это пусть маленькой, но победой над реальностью. Такого сейчас не должно быть.
— Спасибо, утешила, — фыркнул он невесело.
Внизу, искрясь в свете проглянувшего солнца, застыл замерзший за ночь водопад. Иней припорошил вековые ели, превратив их в сверкающие драгоценности, выбелил скалы, скрасил тоскливую осеннюю серость. И покрыл хрусталь купола черепа и острые декоративные башенки по бокам. Отсюда было хорошо видно, что верхняя часть каменной головы сделана из цельного куска горного хрусталя и отделена от остального массива почерневшей от времени золотой окантовкой. В глазницах черепа тоже зло посверкивал хрусталь. Ветер выл и бесился так, словно кричала невидимая каменная глотка.
— Красивое место, вообще-то. Было бы… — задумчиво проговорила я. — Если бы не эта гнильца внутри.
— Как червяк в глазу.
— Точно.
— Интересно, для чего оно служило на самом деле?
— Ну, если пытаться расшифровывать иносказания, то чем угодно, что связано со знаниями, от школы до обсерватории. Но я могу только предполагать.
На самом деле я могла сказать, что угодно, и это стало бы правдой. Но я предоставляла ему право увидеть самому.
— Ведь строили не люди?
— Кто знает… Мы можем сделать прошлое каким угодно.
— Мы?
— Ты и я. То, что ты видишь, тоже становится частью правды. И можно нарисовать картину ушедших великих цивилизаций, найти дворцы, храмы, записи. А можно сделать из всего этого помойку и кладбище. Что ты выберешь?
— То, что интересно, — клыкасто усмехнулся Каин. — Уж явно не кладбище. Считаешь, туда стоит заглянуть в поисках знаний?
— Определенно.
— А менталист?
— Ну ты же герой или нет? Главное правило воплощенных реальностей — соблюдай видимость соответствия. А там пляши, как Стихии на душу положат. Тактически ты абсолютно свободен.
— Ну что ж… — я видела, как постепенно из глаз кходит желтизна, светлеет кожа и начинает таять, оплывать тело, возвращаясь к обычному виду. Бастион спокойствия снова цел. И оставалось наблюдать, как он готовится и собирается.
— Каин! — окликнула я, когда он уже надевал перевязь с мечом.
— Что?
— Только не увлекайся геройством. Непобедимых не существует. Я буду ждать тебя возле Колонн.
Уходя, я надеялась, что он меня услышал.
17. Конец… или начало?
17. Конец… или начало?
Теперь,
