Латинист и его женщины (СИ)

почти целую ночь. Ни слова о Зинаиде. Говорили о живописи, о поэзии; старик читал мне свои собственные стихи, стихи Лермонтова и Маяковского, а я ему — свои переводы австрийца Рильке и шведа Мартинсона… При всём моём ироническом отношении к современным русским праведникам и святым старцам я увидел: это и впрямь необыкновенный человек. Может, в чём-то и безумец (да кто сейчас не безумец?), но — умный и порядочный.

— Приезжай и ты ко мне в Москву, сказал мне старик уже на вокзале.

— Спасибо. Это вы ко мне приезжайте, а я уж как-нибудь без Москвы проживу. Не люблю я её… Вы лучше скажите, как вам понравилась моя соседка по коммунальной квартире? — неожиданно спросил я.

— Соседка? По коммунальной квартире?.. Цветок! Настоящий цветок! — убеждённо и задумчиво пробормотал гениальный старик, заходя в свой вагон и уезжая в свою Москву.

Глава 9. КОЕ-ЧТО ИЗ ОБЛАСТИ ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЙ И ДРУГИХ ОБЛАСТЕЙ

1

Показывал я Зинаиду и ещё одному знакомому — интеллектуалу и крупному специалисту в каких-то высоких технологиях.

— Какая приятная женщина, — тихо и с глубоким выражением сказал он мне потом.

— А в чём заключается эта её приятность?

Интеллектуал беспомощно развёл руками.

— Этого словами не передашь, — ответил мне он.

2

Показывал я её и одному американцу, работавшему у нас в мединституте, но и тот тоже ничего не надумал. Оно и неудивительно — что можно услышать путного от представителя примитивного тоталитарного режима?

3

Вроде бы как что-то решив для себя, я вернулся с балкона в приятную прохладу своей комнаты и снова уселся перед компьютером. И занялся латынью.

И тогда я подумал: да пошли вы все к чёрту, я до всего додумаюсь сам!

Глава 10. РАСШИФРОВКА СНА

1

Вскоре вернулись и мои соседи по коммунальной квартире — Зинаида и её неизменный собачонок Дымок.

Зина опять выглядела превосходно — никаких слёз и красных носов, но в её глазах всё же чувствовалась тревога.

— Вот такие мне сны снятся, — сказала она виноватым голосом. — Я, наверно, сумасшедшая — такая ерунда приснилась, а я так расстроилась.

Я не ответил. Зинаида внимательно посмотрела на меня и спросила:

— Что молчишь? Ты разве и на этот раз понял, о чём этот сон?

2

— Понял, конечно, и на этот раз.

— О чём же?

— Да всё о том же.

— О чём — «о том же»?

— Обо мне, о тебе…

— Но пойми: ты мне совсем не снился! Тебя в этот раз не было! Ты мне всегда снишься, но в этот раз — тебя не было! Не было! Во сне я как бы даже и не знала, что ты существуешь!..

— И всё-таки я там был.

— Не понимаю, с чего ты это взял.

— Да тебе и понимать незачем. Просто поверь мне на слово, вот и всё.

— Нет уж ты объясни!

— Вот же привязалась! Объясняю: квартира или комната в твоих снах — это как мы с тобою уже давно выяснили, означает твою душу, твой внутренний мир. Душа и квартира в твоём понимании — одно и то же. Да, должно быть, и в моём — точно так же.

Зинаида кивнула.

— В той квартире, что тебе представилась в этом последнем сне, одна из комнат была пуста, и меня в ней не было.

Зинаида опять кивнула:

— Тебя там не было!

— Иначе говоря, в этом твоём сне я не заполнял собою твою душу. Место для меня вроде бы было отведено, но меня на этом месте не было.

Зинаида не кивала. Внимательно слушала.

— А кроме того, в этой твоей квартире был ремонт. А ремонт — это всё-таки не разрушение, не развал, не разгром. Это — временное неудобство. Временная переделка — от старого к чему-то новому. И лучшему.

В глазах Зинаиды возникла какая-то тревога. Я продолжал:

— Так и ты сейчас — переделываешь, ремонтируешь свою душу, свой внутренний мир, приспосабливаешься к чему-то новому. А ремонт закончится — и ты снова будешь жить в отличной квартире. У тебя снова будет хорошо устроенная комфортабельная, трёхкомнатная, со всеми удобствами душа. Иначе говоря, твоё нынешнее душевное смятение кончится, и всё у тебя будет прекрасно.

— А какое у меня смятение? Никакого смятения у меня нет!

— Сон — честная штука. Он показывает то, что есть на самом деле, но в чём человек порою боится самому себе признаться.

— И в чём же это я, мой миленький, боюсь себе признаться?

— А в том, что потеряла кое-что. И уже никогда не вернёшь. Во сне — это сумочка. А в реальной жизни — я.

— Ты — сумочка? Не смеши меня! Причём здесь ты? Во сне я потеряла очень нужную мне сумочку, а не тебя! А я — барахольщица, я очень люблю сумочки, тряпки и всякие вещи! Ну вот я и расстроилась!

— Объясню: дамская сумочка — предмет первой необходимости для всякой аккуратной женщины. А ты — именно такая и есть. Аккуратная и пунктуальная. Сумочку удобно носить на руке. Или на плече. При торжественных выходах на публику — она всегда при женщине как её неотъемлемая часть. А ты всегда стремишься выглядеть торжественно, величаво, неприступно — это твой постоянный образ. И вот ты её потеряла — вещь привычную и необходимую для твоей повседневной жизни. Ты её потеряла так же точно, как потеряла меня.

3

— А разве же я тебя потеряла?

— Конечно. В реальной жизни я для тебя уже давно стал чем-то привычным и повседневным, но вот я с некоторых пор отошёл от тебя и стал для тебя чужим…

— Ты не стал для меня чужим!

— Ну тогда наоборот: ты для меня чужая!..

— Но почему?

— Об этом — в другой раз. Сейчас я говорю про твой сон. В этом сне ты потеряла сумочку и очень огорчена этим. Хотя ты и не знаешь, что в ней лежит — ценное что-нибудь или не очень. Так же точно и я для тебя — ты и сама не знаешь, так ли я тебе нужен в этой жизни. И что во мне такого уж хорошего. Но тебе необъяснимо больно и жалко до