несколько спасительных минут, пока антимоды будут терзать тело Матса и драться за его плоть. Директор вбежал каюту техников. Здесь так же буйствовал пожар, но разрушений было куда меньше. Огромная, двадцати восьмиместная каюта имела два входа. Петтерсон пробежал помещение на сквозь, выскочил с другой стороны, порывисто огляделся и помчался к шлюзу ангара с техникой. Здесь он уже было бросился к одному из шаттлов, когда внезапно увидел громоздкую, огромную тушу выбирающуюся из-за мобильной лаборатории. Антимод не заметил его, и Петтерсон спешно спрятался за двигателем шаттла. Чувствуя, как лихорадочно колотиться его сердце и ощущая выступивший на коже горячий пот, директор опасливо выглянул из своего укрытия. Исполинский, ярдов пять в высоту и два раза больше по длине, омерзительный хелицер не спешно, тяжело постукивая металлическими лапами по полу передвигался по ангару. Взгляд директора задержался на объемистом брюхе паука. Внутри него тускло сияя пульсировали десятки серо-зелёных огоньков. А на спине паука копошился ещё с десяток тварей поменьше. Взгляд Петтерсона скользнул по металлическим лапам чудовища. Кое-где у них торчали запутанные проводки. А основания у лап антимода были органическими, из бугристой уродливой плоти, покрытой темными пульсирующими венами. Шесть пар поблескивающих окуляров на головогруди монстра вращались по сторонам и хаотично вытягивались, словно объектив старой фотокамеры или телескопа. С гигантских жвал на пол капала темная кровь. Петтерсон зажал рот обеими руками. Он старался унять свое судорожное дыхание и распространяющуюся по телу дрожь. Чудовище все той же не торопливой походкой протопало рядом. Директор Петтерсон, слушая бешенные удары своего сердца, в эти секунды молился всем известным богам. Монстр прошел мимо, вышел из ангара, и направился прочь. По полу ангара звучали металлические отзвуки его тяжелой поступи. Как только монстр скрылся из виду, Петтерсон вытер пот, и стремглав бросился к кабине шаттла. Он запрыгнул на место пилота. И тут же услышал разъяренный рёв. Пол ангара задрожал от ударов мощных шагов возвращающегося антимода. – Чёрт возьми! – простонал в панике Петтерсон лихорадочно набирая код активации системы шаттла. Перед ним зажглись клавиши и мониторы панели управления. Петтерсон опустил фонарь кабины. На электрохромном стекле кабины тут же появились салатовые и желтые надписи информации. В ворота ангара, грохоча лапами по полу влетел исполинский паук-антимод. Петтерсон увидел, как раскрылись его жвалы, но в следующий миг магнетроновые двигатели вытолкнули шаттл вперёд. Из-под жвал антимода брызнули тугие струи вязкого пылающего напалма. Петтерсон видел, как они попали на то место где был его шаттл и на стоящую рядом мобильную лабораторию. Корпус на лаборатории стремительно задымился и начал плавиться. Петтерсон спешно вырулил к выходу и дернул вперед селектор акселератора двигателей. Шаттл рванулся вперёд, выпорхнул из ангара метеорологической станции. Петтерсона с силой прижало к сидению. Он несколько минут мчал прочь от станции на максимально возможной скорости. Через четыре часа полёта впереди, наконец показались высотные здания Атласа, столицы Консульства Мекенрот. ЛУИ ЛИНДХОЛЬМ Из широкого окна открывался потрясающий вид на блистательный Атлас. Огромный гигаполис, разросшийся во все стороны, вмещающий десятки миллионов жителей, сиял в ночи тысячами разноцветных огней. Ночью Атлас, по крайней мере эта его часть, казалось, состоял из света. Казалось, наша столица ночью была буквально соткана из ярких пятен и полос переливающегося света. Светились улицы, платформы, порхающие трасомобили и вытянувшиеся вверх на сотни ярдов гигантские здания. Я, сложив руки на груди, с каменным лицо взирала на это великолепие. Это у приезжих и недавно прибывших гостей столицы челюсть отваливается при виде ночного Атласа. А меня лично от всего этого сверкания и мелькания огней уже даже тошнит. Ну или подташнивает. Хотя, скорее всего это от переживания за Эйприл, мою старшую сестру, которую сейчас оперируют. Операция может продлится ещё несколько часов, и возможно потребуется повторная. И нет никакой гарантии, что Эйприл выживет. Я закрыла глаза, и тяжело сглотнула. В который раз я ощутила, как совесть болезненно, свирепо вгрызается глубоко в душу. Я ведь знала о симптомах сестры. Ну, по крайней мере догадывалась! Я не раз предлагала ей пройти обследование, но она лишь насмешливо отмахивалась. А ведь я же уже давно начала опасаться, что мою сестру, возможно, поразил плевроплазмос31. Опаснейшая болезнь, от которой страдает ноль целых три десятых процента неймодов. Единственная болезнь, от которой страдают носители Ювенты. Единственный недуг, от которого Ювента не спасает, а становится его причиной. Я шумно гневно вздохнула. – Луиза... – робко прозвучал тонкий голосок рядом со мной. Я отвлеклась от мрачных раздумий, посмотрела вниз на светловолосую девочку в синем коротком платье с серебристым пояском. На её платьице слабо и плавно мерцали белые извивающиеся узоры с бабочками. Моя, десятилетняя племянница взирала на меня василькового цвета большими глазами. В её чистом взгляде наивных глаз таилась настороженность и грусть. – Ты переживаешь из-за мамы? Да? – проговорила девочка. – Раз даже ты переживаешь, значит... Она тяжело, нервно сглотнула. Опустила взор, зажмурила глаза. Я увидела, как из-под её закрытых глаз по щеке спустились поблескивающие слёзы. – Рейчел, котёнок, ну ты что! – я поспешно присела рядом с ней, прижала к себе и утешающе ласково погладила по голове. – Всё будет хорошо... – прошептала я. Рейчел всхлипнула, прижимая ко мне. – Но ведь...- пролепетала девочка. – Болезнь, которая у мамы... почти никто... никто и никогда... не мог справиться... – А твоя мама справиться, – проговорила я, стараясь убедить не только Рейчел, но и себя. – Она гораздо сильнее других людей... Рейчел снова всхлипнула. – Я боюсь, Луиза... Мамин друг... Тот, который приезжал к нам... – Да, я видела, – кивнула я суховато. ‘Друзья’ Эйприл мне никогда не нравились. Потому что не смотря на великодушный и добрый, кроткий нрав, интеллект и обаяние, у моей сестры просто отвратительный вкус. Вечно её тянет к каким-то проходимцам бандюковатого вида или к разного рода подлецам с полным отсутствием моральных принципов. Сейчас она увлеклась человеком, который разбогател на подделывании юридических заключений, и ‘кинул’ на сотни тысяч криптокрон огромное количество несчастных людей. – И что там с маминым другом? – спросила я, нисколько не сомневаясь, что этот прохвост уже обхаживает другую женщину. – Он сказал, что...- Рейчел слёзно всхлипнула
Вы читаете Особый советник. "Афина" (СИ)
