и закрыла личико ладошками. – Сказал, что мама не выживет... Никто не выживает... И она не выживет... – Тише, тише, котёнок...- я спешно начала утешать Рейчел, которая пережила уже три настоящих истерики, когда Эйприл попала в больницу. Маленькая Рейчел очень боялась за маму. Боялась потерять самого дорого для неё и самого любимого человека. Боялась потерять ту, без кого не представляет свою жизнь. А как только представила... Малышка так рыдала, что я думала дело закончится госпитализацией с нервным срывом. Рейчел уже побледнела, похудела и осунулась. Она засыпает и просыпается со слезами. – Рейчел, – проговорила я на ухо девочке, – твоя мама всегда была борцом... Когда... Когда наш папа... твой дедушка... м-м... ушёл... а бабушка, наша мама, не смогла с этим смириться... Именно Эйприл, как самая старшая в нашей семье работала на двух, а иногда на и на трёх, работах, и ещё успевала учиться на отлично... Она содержала нас всех... меня, маму и... Я осеклась, неожиданно вспомнив тот день, который навсегда останется незаживающей болезненной раной в моей душе. День, когда не стало моей матери и двух братьев. День, когда в наш дом забрался ‘Мантикор’. Один из самых опаснейших классов антимодов... Да... Да, моя причина появления в ОСП банальна и проста: Я не хочу, чтобы кто-то оказался на моем месте, и прочувствовал всё, что ощутила я в тот день. – В общем, – прокашлявшись, закончила я. – Твоя мама, Рейчел, непреклонная, сильная духом женщина, которая никогда не сдавалась там, где опускали руки многие! И уж сейчас... Автоматические двери холла ожидания открылись, и вышел мужчина в белом голубом комбинезоне с красной ‘звездой жизни’ на правом плече. Государственные больницы консульства не пользовались символом креста. Я подняла взор на врача. Тот прокашлялся, и жестом, молча подозвал меня. – Прости, котенька...- я осторожно отстранила Рейчел, и поднялась с диванчика, на котором мы сидели. Я подошла к врачу, и проговорила: – Только давайте без предисловий. Просто говорите, как есть... Я хотела проявить выдержку, но не смогла. Мой голос немедленно дрогнул, на глаза напросились слёзы. Сердце в груди словно рухнуло куда-то вниз, а горло сдавило тугой петлей. – Как скажете, – суховато и бесстрастно ответил доктор. – Эйприл Линдхольм прооперирована, но операция не принесла нужных результатов. Мы сумели, пока, лишь замедлить воздействие болезни на её организм... В данный момент Эйприл Линдхольм находиться в стабильном коматозном состоянии, под воздействием препаратов, замедляющих действие плевроплазмоса. Я не выдержала, прижала руки ко рту, опустила взгляд. – Не убивайтесь, – доктор положил ладонь на мое плечо. – Шанс ещё есть... Не буду врать, он критично мал, но тем не менее... Вашей сестре необходимо ещё две операции, но... кхм-кхм... Доктор прокашлялся. – Страховка Эйприл не покрывает стоимость этих операций... – Сколько? – быстро спросила я. Доктор пожал плечами. – Примерно от двенадцати до четырнадцати тысяч криптокрон, – ответил врач. Я несколько раз быстро кивнула, сосредоточенно размышляя. Моё жалованье в ОСП составляет восемнадцать криптокрон в месяц. Из них около семи тысяч уходят в целом на поддержание способностей и на пополнение сил на заданиях. На оставшиеся одиннадцать тысяч можно очень даже хорошо жить, и никто из офицеров ОСП никогда не жаловался на нехватку средств. Но двадцать восемь тысяч криптокрон на две операции... Я не представляла, пока, где найду такие деньги... Но я найду! Должна найти! – Сколько есть времени? – спросила я. Доктор с фальшивым состраданием лишь развел руками. – У вас его нет. И у вашей сестры тоже. *** У себя дома я первым делом уговорила Рейчел поспать. Бедняжка совсем выбилась из сил, у меня в груди всё сдавливало от взгляд на её удрученное, бледное личико с потускневшим взглядом. Когда моя племяшка уснула, я вывела перед собой оптическую проекцию меню моего профиля в банке, услугами которого пользовалась. Нужно было просмотреть историю расчетов, и подумать, как сократить расходы. Я бы продала свои апартаменты в этом жилом блоке, и вырученных денег вполне бы хватило на покрытие обеих операций для Эйприл... плюс ещё реабилитация и содержание в больнице. Но вот беда. Апартаменты у меня хорошие, правительство печется о благополучии офицеров ОСП (когда помнит о своих обязательствах), но продать её я никому не могу. Так, как я её получила по особенному сверхдолговременному уникальному кредиту, мать его. И хотя условия кредита более, чем комфортные, всего-то одиннадцать процентов, с возможностью продления срока погашения до пятнадцати лет, квартиру раньше срока погашения кредита я никому продать не смогу. Хм... во всяком случае законно. Продать свой трасомобиль? Да запросто. Вот только самостоятельно продавать трасомобиль я не имею право. Из-за огромного количества случаев мошенничества с продажей этого вида транспорта, правительство запретило заниматься продажей всем частным собственникам. Теперь это могут делать лишь официальные представители и дилеры. А это... мне сперва нужно подать заявку, потом ожидать приезда оценщика, потом ждать пока появиться покупатель... Это недели, или даже месяцы. У Эйприл нет такого времени. Просто... нет... Я тяжело сглотнула. Осознание бедственного положения угнетающе тяжело давило на плечи, и вместе с воздухом выдавливало из легких любую решимость. Чувство обреченности стремительно разрасталось внутри меня. Оно лишало сил, высасывало волю. – Я не дам тебе умереть сестрёнка...- прошептала я, глотая слёзы. – Я не позволю... я просто... не могу... Я правда не могла. Мне легче было сдохнуть самой, лишь бы только Эйприл жила, а у Рейчел была её мама. Моя сестра всю жизнь только и делала, что жила для других. Сначала для меня, матери и братьев. Потом для Рейчел и её непутевого отца, вместе с её братцем. Да и сейчас, на своей работе, когда учит детей музыке, моя сестра вкладывает в работу всю себя. Я улыбнулась, сквозь слёзы, вспоминая, как Эйприл пыталась привить мне любовь к музыке. Сколько времени и сил она потратила на меня... Но, увы. У меня никогда не было ни музыкального слуха, ни голоса, ни музыкальных способностей. Да и в школе я училась из-под палки. Помню, сколько раз Эйприл краснела за меня, перед учителям. Я ведь безбожно прогуливала школу... Я закрыла глаза, запрокинула голову назад, шумно вздохнула.
Вы читаете Особый советник. "Афина" (СИ)
