избежать этого получилось, благодаря его смелым усилиям, и отчасти, профессионализму Лотара Аксельсона и Лисбет Питтерс. – Вот значит, как, – я приподнялась на кровати. – Ну, что же... Хотя бы их он похвалил. Я бы никак не справилась без них. – Лотар, Рольф и Лисбет категорически не согласны, – покачал головой Йенсен. – Они долгое время порывались пробиться в комнату к ‘Барону’ и потолковать с ним. Особенно Лотар. Генерал-советник снова прокашлялся. – Мне кажется, слова Якобссона задели его куда больше, чем должны были. Я понимающе улыбнулась. И хотя не одобряла такого поведения, все-таки было приятно, что лучшие друзья и, в частности, Лотар готовы за меня постоять. – И что, генерал-советник, вы ему верите? – спросила я Йенсена. Тот уставился на меня, его кибер-монокль угрожающе сверкнул. – Линдхольм, я отлично представляю каким человеком является советник шестого ранга, Фредерик Якобссон. И у меня есть свидетели, которые подтверждают его вину и полную непригодность, как командира, и в то же время, очень положительно отзываются о тебе. Но... Он на миг отвёл взор, и раздраженно вздохнул. – Беда в том, что у Якобссона там, наверху, есть, видимо, влиятельные покровители, и вот они очень решительно сейчас требуют, чтобы тебя отдали под трибунал, за попытку саботажа выполнения миссии. – Чего?! – ахнула я. Нет, одно дело оболгать и обругать меня в рапорте, и совсем другое отправлять на суд! Если бы ещё за гибель бойцов ССО, которые были под моим командованием, я бы ещё поняла! А то ж, нет! Кое-кто видите ли не смог выступить во всей красе, а виновата я! – Погоди возмущаться, – заметив выражение моего лица, произнес генерал-советник, – ещё ничего не решено, и там пока думают. В любом случае, завтра-после завтра вас всех будут награждать. И тебя, в том числе. Это всё я тебе сказал, чтобы ты была в курсе и держалась осторожно. Мало ли какие провокации тебе могут устроить. Он обернулся на входную дверь, и опустил взгляд. – И ещё... Я не знаю, как тебе это сказать... Вообще думал не говорить, до награждения, но... Луиза... Когда он назвал меня по имени, я вжалась в постель, и ошарашенно, с тревогой взглянула на генерал-советника. Йенсен не смотрел мне в глаза. И это был самый плохой знак. Я быстро села на кровати. – Что с ней?!! – мой голос сорвался на крик. – Я спрашивала уже всех, мне никто ничего так и не сказал! Что с моей сестрой, сэр?!! Пожалуйста! Скажите, что с Эйприл?! – Чёрт возьми... – проворчал Йенсен, и опасливо взглянул на меня. – Прости, Луиза... Она скончалась за двадцать минут до твоего прилёта. Его тихие, грустные слова уничтожающим, свирепым ударом пробили мое сознание, грудь и сердце. У меня закончился воздух и онемело всё тело. – Вы... вы что... – прошептала я. – Вы... вы... это... Я не могла говорить, у меня не было сил, чтобы сказать даже слово. – Луиза... – Как... но... вы же... – Она умерла на операционном столе, – с тягостной печалью и хрипотцой, произнес Йенсен. – Врачи ничего не успели сделать... Перед глазами у меня возникла Эйприл. Её улыбка, как она смотрела на меня, как воспитывала, как старалась быть для меня не только сестрой, но и пыталась заменить мать. А теперь я узнаю, что её нет. – Эйприл... – прошептала я, глотая слёзы. – Эйприл... Господи.... Я зажмурилась, удушающая слёзы хлынули по щекам, и опаляющая горечь взорвалась внутри меня, обжигая и разрывая на части душу. Я ничего уже не могла говорить. Я лишь истерично рыдала, поджав колени, и комкая руками волосы. Её больше нет. Нет... Нет!.. Нет!!! Больше никогда она улыбнется своей дочке! Больше никогда не обнимет ни меня, ни Рейчел. Больше никогда.... Никогда... Я не могла это вынести, не могла это выдержать и осознать! Я не могла это принять, это было не возможно!.. В эти мгновения, мне хотелось умереть, лишь бы только не знать, не понимать, и не думать об этом! Эйприл... Больше никогда... *** Я увидела её издалека. Рейчел была в светлых брюках, темной, удобной куртке и в светящихся ласковым, лазурным светом ботинках. Она как раз о чем-то беседовала с медсестрой. – Ты не будешь ей сегодня говорить? – спросил стоявший рядом со мной генерал-советник. – Нет, – категорично и тяжело ответила я. – Не буду. Не сегодня... Возможно... я не знаю, когда смогу сказать ей. – Лучше не затягивай... – Я не могу сейчас ей сказать, – произнесла я, чувствуя, как по щекам снова стекают слёзы. Я ощущала дикую слабость. Из меня как будто вырвали жизнь, оставив лишь крохи на жалкое существование. У меня все ещё болели и ныли мои раны, но я почти не чувствовала боль от них. Её заглушала другая боль, засевшая гораздо глубже, дальше. Боль от раны, которая никогда уже полностью не заживёт. Боль, которую я не пожелаю переживать никому, даже худшим врагам. Я ринулась вперёд, но у меня подкосились ноги, и генерал-советник, ловко подхватил меня под руки. – Всё нормально, – прошептала я, опираясь на его мускулистую руку. – Ты на ногах еле стоишь! – воскликнула Йенсен. – Какое, к чёрту, ‘Нормально’?! – Всё... – Луиза! – Рейчел увидела меня, и бросилась ко мне всех ног. Я бросилась к ней навстречу. Моя племянница мчалась так, что её золотые волосы развевались за ней, а курточка едва не слетела прочь. Я рвалась к ней на встречу, испытывая желание поскорее обнять её, и прижать к себе, и как можно дольше не отпускать. Рейчел была рядом, возле меня. Ещё пара ярдов, и наши руки соприкоснуться. Из-за поворота, между нами, вдруг появился Боссе Мёллер. Он гадко усмехнулся мне в лицо, и взмахнув рукой, преградил Рейчел путь. Девочка в изумлении поспешно затормозила, и чуть не упала. Но её вовремя подхватила какая-то полноватая женщина в бело-лиловой униформе. Я успела разглядеть на шевроне её кителя знак социальной службы по защите прав детей. – Пустите меня, – вскричала Рейчел.
Вы читаете Особый советник. "Афина" (СИ)
