Феокрит поднялся, потирая ушибленное плечо. Его руки, одежду и лицо забрызгала кровь наёмника.
– Проклятье! – выругался он. – Ну зачем же надо было до этого доводить? Неужели тебе, дуре, не ясно сказано, что всё отдам? К чему ты своего бугая на меня натравила? Как быть теперь?
– Так убей и меня, раз начал! – закричала вдова, еле сдерживая рыдания, – Ты больше ничего не умеешь, тварь ничтожная!
– Заткнись, сучка, не шуми, – прошипел Неокл, вдавливая нож в шею женщины. Он полностью протрезвел за те секунды, пока происходило действо.
Наверху заорал младенец.
– Этого не хватало! – схватился за голову Феокрит.
Он подскочил к столу и сгрёб монеты в кошель.
– Что с ней делать? – спросил Неокл.
– Оставь, у неё ребёнок.
– Ты что? Она сейчас же вой поднимет. А так до утра нас не хватятся, успеем ноги унести. Резать надо.
Феокрит понимал: они не уйдут, если Орифия начнёт шуметь, а так же знал, что Неокл, не раздумывая, сделает всё, как надо. Но на душе скреблись кошки: Феокрит когда-то любил эту женщину, а теперь принёс несчастье в её дом. Всю жизнь он хотел считать себя благородным человек, и всю жизнь приходилось совершать совсем не благородные поступки. «Какого беса мы сюда припёрлись? – думал с досадой Феокрит, – Почему я такой дурак?»
– Хорошо. Кончай её, – мрачно произнёс он и отвернулся.
Примечания:
1.Камиза – нижняя рубаха.
Глава 11 Эстрид I
В камине плясало пламя и тускло освещало стены маленькой спальни, увешанные махровыми расписными коврами. Цветы на окне и ночной столик с курящимися благовониями дополняли обстановку комнаты. Эстрид лежала в кровати, прильнув к Ардвану молодым обнажённым телом, и поглаживала маленькой ручкой рубец шрама на плече графа. Её длинные каштановые волосы разметались по подушке, а большие голубые глаза на круглом личике с интересом смотрели на возлюбленного. Граф рассказывал об одном из подвигов своей молодости, когда в сражении выбил из седла и взял в плен вражеского катафракта:
– И тогда я потребовал у его семьи десять тысяч золотых, потому что никто прежде не мог одолеть Хродгерда Волка в честном поединке. Его сыновья до сих пор недолюбливают меня, хотя во время Западной войны мы уже бились на одной стороне. Эх, жаль старика Хродгерда уже давно нет в живых – славный был воин. Но время неумолимо, оно забирает нас одного за другим.
– Вы так интересно рассказываете, милорд, – проговорила Эстрид. – Столько подвигов вы совершили!
– Да, – протянул Ардван, – многое пришлось повидать…
Граф – этот властный и суровый лорд, до сих пор, не смотря на седину в волосах, обладающий отменной физической формой, – вызывал у Эстрид неподдельное восхищение. В свою очередь он проявлял к ней доброту и нежность, что не могло не трогать сердце юной дочери купца. В обществе графа девушка чувствовала себя спокойно и защищено. Возможно, Эстрид даже любила его – по крайней мере, она убеждала себя в этом.
– Были времена, – вздохнул Ардван, и лицо его переменилось, задорный огонёк в глазах погас. Он поднялся и сел на кровать, ссутулившись и понурив голову. Кожа поверх крепких мускул давно начала дряхлеть, и сейчас граф производил впечатление скорее усталого старика, чем могучего воина. Огонь в камине давал мало тепла, и Ардван поёжился от холодка, пробежавшего по телу. Эстрид не могла понять, что творится сейчас на душе у возлюбленного, но чувствовала, что должна утешить его.
– С вами всё в порядке, милорд? – она нерешительно придвинулась к нему и обняла.
– Знаешь, что такое старость? – холодно произнёс Ардван. – Нет, не знаешь. Тебе ещё не время это знать. А я уже вижу её перед собой. Жизнь проходит, исчезая в никуда. День за днём…
Граф говорил, будто сам с собой.
– Я сон недавно видел, – помолчав, продолжил он. – Стою, значит, на дороге, а впереди войско. С обозами, лошадьми – всё, как положено. А я верхом на коне, сижу и смотрю. И от войска отделяется всадник. Он подскакал ко мне и спрашивает. А что спрашивает, не могу вспомнить. Как будто важное что-то… И лицо его знакомое. К чему это?
Эстрид удивлённо и испуганно смотрела на возлюбленного: никогда прежде она не видела его таким подавленным, никогда он не говорил столь странные вещи.
Сегодня граф пришёл к ней впервые после того, как королевский гонец принёс в Нортбридж вести о войне. Всё это время Ардван был погружён в дела, и Эстрид начало казаться, что он совсем про неё забыл. А вот сегодня вечером приехал. Но приехал будто другим человеком.
– Я… не знаю, милорд, – пролепетала она еле слышно.
– Только с тобой я вновь ощущаю себе молодым, – произнёс граф, – пусть это всего лишь глупая иллюзия.
Внезапно он выпрямился, сбросив хандру, и вновь стал прежним – властным и суровым. Повернувшись к Эстрид, Ардван внимательно и строго посмотрел в её большие глаза:
– Я должен с тобой серьёзно поговорить.
– Да, милорд, – ответила Эстрид, ещё больше испуганная столь быстрой переменой.
– Знаешь, что я скоро уеду?
– Нет, вы не говорили. Вы отправитесь в поход вместе со своими людьми?
– Да, и уеду надолго. Неизвестно, когда закончится война. Но и тебе тоже придётся покинуть графство.
– Покинуть графство, милорд?! – переспросила с изумлением Эстрид, широко распахнув глаза. – Но зачем? И куда мне пойти? Как я брошу родной дом?
Ардван тяжело вздохнул:
– Видишь ли, у Берхильды в моё отсутствие окажутся развязаны руки, а она не будет к тебе столь же благосклонной, как я. Пока я в замке, моя достопочтенная супруга – гори она в преисподней – многого себе не позволяет, но, когда уеду, боюсь, тебе может грозить опасность. Место, куда ты отправишься, пока останется в тайне – узнаешь, когда придёт время.
Эстрид, будучи уверенной в покровительстве Ардвана, никогда всерьёз не беспокоилась об отношении к ней графини или других придворных, хотя прекрасно понимала, кем является в их глазах. Но сейчас её бросило в дрожь при мыслях о будущем.
– Если вы желаете, я поеду, – испуганно пробормотала она.
– Очень хорошо. Не думай пока об этом слишком много и никому не
