– А хочешь, свалим куда подальше? – спросил Фекорит утром. – Вот прямо сейчас. Собирай вещи, уедем отсюда. Не пойду ни на какую войну – повоюют без меня.
Та улыбнулась:
– Прости дорого, работать надо. Да и у тебя, похоже, кошель уже пуст.
Фекорит понурился. В ком он надеялся пробудить чувства? Нет, тут была просто торговля. Сюда нельзя являться с личным. Феокрит так и остался наедине со своей внутренней червоточиной, и женщина, купленная на ночь, в этом помочь не могла.
Он вышел из дома и направился к стойлу. Коня надо было покормить, да и самому хотелось есть, а в кошеле оставался один статер. Только вступление в ряды наёмников могло спасти положение, иначе лошадь пришлось бы продать. А к своему коню, которого он назвал Гром, Феокрит привык за ту неделю с небольшим, что ехал до Нэоса. Хороший оказался жеребец: хоть и не крупный, но выносливый, без проблем выдержал дальний, изнурительный путь. Да и как без коня воевать? Ни в какие наёмники без коня и мало-мальски годного снаряжения никто не возьмёт.
Возле борделя обосновалась целая свора бездомных.
– Подай на кусок хлеба, хороший господин, – залебезил один из них.
Фекорит даже внимания не обратил на попрошайку, а тот всё увивался рядом, нагло твердя одно и то же и лыбясь щербатым ртом. А когда Феокрит стал отвязывать коня, нищий попытался сорвать кошелёк с пояса разбойника.
Движение было молниеносным, отточенным, но Феокрит уловил его. Тут же рука попрошайки оказалась крепко зажата в цепких пальцах бандита, а плечо нищего резанул короткий острый клинок потайного ножа, который в мгновение ока оказался в руке Феокрита. Воришка взвыл и, вырвавшись из захвата, пустился наутёк.
Фекорит сплюнул, вытер нож о землю и запихнул его обратно в рукав стёганки. Зеваки, наблюдавшие инцидент, переглядывались и дивились такой прыти; некоторые даже не поняли, что произошло, и расспрашивали тех, кто успел заметить.
Но на них Феокрит даже не обернулся, он вскочил на коня и направился в сторону крепости, в которой вербовали наёмников – она находилась у восточной стены, в нескольких кварталах от борделя. При свете дня район выглядело ужасно. Там, в центре, где жили богачи, Нэос был аккуратным и ухоженным, а тут царили грязь и нищета.
Восточная крепость была не единственной: по всему периметру внешней городской стены стояли форты. В них содержались стража и армия, оплачиваемые из городской казны. Помимо этого, у наиболее богатых и влиятельных семей Нэоса тоже имелись собственные оборонительные сооружения с небольшим личным войском в гарнизоне. И над городом высились башни бастионов, напоминая простым жителям о могуществе местных аристократов, а самим аристократам – о том, что со своими коллегами тоже следует считаться.
На улице становилось жарко. Феокрит медленно ехал, отпустив поводья. Прел под толстой стёганкой. Его кольчуга лежала в седельном мешке. «Тяжко придётся», – думал он, утирая пот со лба. Порой идея оправиться на войну ему самому казалась глупой: ехать на другой конец земли, в неизвестность, чтоб поучаствовать в разборках чужих лордов – мало в этом было хорошего. Но прежним, бандитским ремеслом он заниматься больше не желал. Да и Нэос, куда Феокрит так долго стремился, предстал теперь совсем в ином свете. Конкуренция тут была жёсткая, а люди, которые всем заправляли – могущественны и безжалостны.
Феокрит вспомнил о странном юноше, который встретился в Мегерии и на котором он хотел сделать состояние. «Интересно, где он сейчас? – гадал разбойник. – Жив ли? Не, этот не пропадёт: юнец не так прост, как хочет казаться. Может и к лучшему, что так вышло – глядишь, сами бы пострадали от него».
Тут Феокрита нагнал рослый молодой человек на крупном, породистом скакуне, белом в яблоках. Парень был одет по последнему слову моды и весьма не бедно: он носил расшитую тунику из синего сукна поверх зелёной шёлковой рубахи, ноги обтягивали красные шоссы, а голову украшала шапочка с загнутыми полями. Позади седла был приторочен мешок с поклажей, копьё, овальный щит и полусферический шлем с большими нащёчниками, а на поясе висел длинный обоюдоострый меч.
– Ловко ты уделал того попрошайку, – сказал парень, – никогда не видел такой реакции.
Феокрит изучающее осмотрел его: выглядел молодой богач дружелюбно, угрозы от него не исходило.
– Ерунда, – махнул рукой разбойник, – жизнь заставит – и не тому научишься.
– Это точно, – согласился парень, – но надо быть осторожным: этот оказался безобидным, а другой и порезать может. Постоянно такое происходит, особенно тут в восточной части.
«Пусть попробуют – сам кого угодно порежу», – подумал Феокрит.
– Ты, верно, издалека, – продолжал парень. – Готов битья об заклад, едешь записываться в наёмники.
– Именно туда. Полагаю, цель у нас одна?
– Верно. Тоже собираюсь надрать задницу королю-жестянке. Как по мне, давно пора.
Пока ехали, познакомились. Щёголя звали Бассо, и был он сыном богатого чиновника. Отец его служил Мермеидам – одному из шести влиятельнейших семейств Нэоса, которые имели право выдвигать своих представителей в Совет архонтов.
– Так чего на войну-то понесло? – удивился Феокрит.
– Надоело тут. Славы хочу и подвигов. Да и мир повидать надо.
– Не понимаю. У тебя же всё есть. Зачем?
– Отец тоже не понимает. Он-то мечом опоясывается только по праздникам, даже не сражался никогда по-настоящему. Хотел, чтобы я по его стопам пошёл. Ну я с ним и поссорился: послал на все четыре стороны. Больше мне мозги полоскать не будет. Наследство, конечно, брату с сестрой достанется, так что я теперь тут никто – и не смотри, что хорошо одет.
– Глупо, – пожал плечами Феокрит, – пожалеешь. Мне в твоём возрасте тоже на месте не сиделось. А с возрастом начинаешь понимать, что паршиво всю жизнь скитаться. Особенно если в кошельке последний статер.
– Это мы посмотрим. На войне, говорят, хорошо заработать можно.
– Говорят... А вот ты ответь мне: хоть раз человека доводилось убивать? Знаешь, что это такое? – спросил Феокрит, вспомнив с неприязнью недавнюю стычку на серпантине.
Молодой человек насупился:
– Убивать – пусть не убивал, но морды крошил многим. В этом городе мало найдётся парней, кто бы со мной сладил.
