Отдышавшись, я бросила взгляд на бутылку, стоявшую рядом. Один стаканчик не помог, думаю, следующий тоже.
Не долго думая, я взяла бутыль и поднесла к горлу. Ощущения на вкус были те же, но адреналин затмил голову. Хотелось ещё и ещё…
Вдруг бутылка неожиданно исчезла из моих рук. От отчаяния я застонала.
— Что ты делаешь?! — заорал мужской голос.
Я долго не могла сфокусировать взгляд на лице незнакомца. Он был рядом, но я не могла понять, где он стоит, что делает и почему он, блин, забрал мою бутылку!?
— Отда-а-ай, — завыла я и потянулась за ней куда-то в пространство.
В глазах потемнело, голова стала кружиться, и сама я пошатнулась. Не успев опереться, я чуть не упала, как сильные руки не подхватили меня.
— Черт, Кэти, — пробубнил знакомый голос.
Кэти, Кэти… что-то знакомое…
Кто-то поднял меня и посадил, кажется, на стол. Моя голова ещё сильнее заболела, из-за этого меня пошатнуло ещё раз.
— Отста-а-ань…
— Виски? Целая бутылка?! Кэти, ты серьезно? — раздался голос рядом со мной, — Эй, ты меня слышишь?
Теплые ладони обхватили мое лицо.
— Кэти, что ты творишь? — устало сказал знакомый голос.
Кто это?
— Ты слышишь меня? Тебя не тошнит, все хорошо?
— Да-а, — устало ответила я.
— Слава богу…
Незнакомец облегченно выдохнул и прислонился ко мне лбом. Он дышал рвано, а его запах, окутавший меня, выдал его с потрохами.
— Максим?
— Да, это я, — подтвердил он.
— Что ты делаешь? — спросила я, осознавая, что он не отпускает меня из своих крепких объятий и продолжает дышать мне прямо в шею.
— Прости, — прошептал он, — просто я не могу больше.
— Что не можешь?
В качестве преграды я положила руки на его горячую грудь, которая так и вздымалась каждую секунду.
— Почему нельзя, Кэти? Почему? — начал повторять он.
Я сидела и не могла понять, что происходит, слышала и ощущала только биение его сердца под своей ладонью.
— Я… я не знаю, что происходит, но в одном уверен точно, я хочу быть с тобой. Меня бесит, что ты ненавидишь меня, что я не могу дотронуться до тебя, что я…
— Я… я не ненавижу тебя, — прошептала я.
Он замолчал.
— Тогда почему ты сторонишься меня, Кэти? Почему тебе доставляет удовольствие мучить меня? Я практически не выхожу из дому теперь, не трахаюсь с кем попало, потому что все это стало таким омерзительным, когда я встретил тебя, я же только ради тебя вписался в этот проект, потому что… потому что я хочу быть рядом с тобой. Что мне нужно сделать, чтобы ты поверила мне? Встать на колени, что? Может быть, тогда твоё сердце дрогнет?
Я не могла посмотреть ему прямо в глаза, все кружилось.
— Скажи, Кэти, — повторял он.
— Нельзя, нельзя, — бормотала я.
— Почему? — отчаянно спросил он, слегка потряхивая меня.
— Ты с Мариной, она сказала мне… — начала говорить я, но язык заплетался, а мысли путались. Алкоголь давал о себе знать.
— С Мариной больше ничего нет, — уверенно сказал он.
Его твёрдый тон отрезвил и разозлил меня. Вздёрнув голову, я сказала:
— Тогда почему она наехала на меня, обозвала шлюхой и сказала, чтобы я отстала от тебя? — спрыгнув со стола, я продолжила, — Это ты наплёл, что мы переспали?
Максим отшатнулся. Удивленно посмотрев на меня, он спросил:
— Что? Она сказала тебе…
— Да! Она сказала, что мы переспали! Это ты, все ты! Ты ей это сказал? Отвечай! — начала кричать я, — Хотя, нет, молчи. Я не хочу больше тебя видеть, ты мне противен. Ты — самый омерзительный человек, которого я когда-либо встречала. Ты портишь мне жизнь с каждым днём, Максим, пожалуйста, отпусти меня, отстань, я не кукла, чтобы так издеваться надо мной. Что я тебе сделала, что так относишься ко мне? Ответь, ответь, — толкнула я его в грудь.
Слезы появились на моих глазах. Я больше не могла сдерживать эту боль и обиду. Я правда была обижена на Максима, все слова, даже которые я не хотела говорить, потому что Фролов был ближе ко мне, чем казалось бы, я говорила не со зла, но мне хотелось сделать ему больно, хотела показать ему то, что он делал на протяжении этого месяца.
— Неужели ты так сильно страдала, Кэти? — прошептал он.
— Не знаю, нет, мне пофиг на тебя, я тебя не переношу на дух! Ты никогда больше не сделаешь мне больно.
— Почему ты тогда плачешь? — усмехнулся он, но по по-доброму.
Он вытер своим большим пальцем мою слезинку, пустив ток по моему телу.
— Мне надоело, я ненавижу тебя, Фролов…
— Так больше не будет, малыш, я все исправлю, — прошептал он и притянул мое лицо еще ближе, — все будет хорошо, — заключил он и накинулся на мои губы, добивая меня окончательно.
Ничего не будет хорошо. Мы пытались, но не помогало.
Максим будто меня не слышал, не чувствовал, как я вырывалась из его хватки, мои слёзы, стекающие по щекам не были ему преградой. Он был одержим, как голодный зверь пытался что-то получить от меня, отчаянно сминая мои губы. Но не получив, отпустил и прошептал:
— Прости, прости…
Я зажмурилась. Сейчас мне надо было сказать то, что следовало давно, ещё таи, в подсобке.
— Нет, — мотнула я головой, — держись от меня подальше, я не хочу тебя больше видеть, ты мне противен.
— Кэти, нет! — услышала я отчаянный голос, когда убегала из этой чертовой кухни.
Глава 38
Катя
Смахивая слёзы, выхожу в коридор, чтобы найти Нику и свалить отсюда. Музыка грохочет и бьет по ушам, пьяные подростки шатаются из стороны в сторону, задевая других. И среди этого балагана Ника. Черт!
От злости начинаю расталкивать людей, чтобы пройти. Прекрасно понимаю, что если даже попрошу, то они и не постараются отойти. Другого выхода нет.
— Смотри куда прешь! Глаза открой, курица! — летит мне в спину.
Но я не собираюсь останавливаться, пошли вы все. То, что произошло сейчас на кухне, расстраивает меня куда сильнее. Больно, противно и мерзко. Как и все здесь. Я не даю себе слабину расплакаться, они не увидят моих слез, никто не увидит…
Я добралась практически до середины толпы, но Ники нигде не было. Где она шляется? Почему я должна ее искать?
Люди танцуют, орут как животные. От злости, накатившей на меня новой волной, толкаю парня, который всеми силами, видимо, хотел уронить меня.
— Э-э-эй, — единственное, что он произносит, пока отшатывается в сторону.
Придурок.
Продолжаю свой путь, расталкивая людей в разные стороны. Где же Ника?!
Задев кого-то плечом, продолжаю идти дальше, пока меня не отвлекает самый мерзкий голос, который я когда-либо слышала:
— Поаккуратнее, дура!
Резко останавливаюсь.
Медленно поворачиваюсь и натыкаюсь на Марину, которая стряхивает что-то со своей руки, при этом держа в руке стакан, видимо, с жидкостью, которую я немного на неё пролила.
Тут она поднимает на меня взгляд и щурится.
— А, это ты, не удивлена.
Через плечо кидаю ей фразу:
— Не удивлена чему?
— Тому, что у тебя такие кривые
