Мое сердце ёкнуло.
— Прошу прощения? — сумела прокаркать я.
— Ты могла бы повернуться ко мне спиной. Тогда я не буду дышать тебе на лицо, — объяснил он.
Мысль о том, что Дамиэль будет позади меня, заставляла меня нервничать, и не потому, что я опасалась получить нож в спину.
— Но если ты будешь позади меня, ты будешь дышать мне в шею. Это тоже щекотно.
Он приподнял брови.
— Какие странные у тебя слабости.
Дамиэль повернулся ко мне спиной. Теперь я оказалась позади него.
Он уже не дышал на меня — или, что ещё хуже, не смотрел на меня. Но теперь мне некуда было девать руки. Маленькая пещера оказалась очень тесной, и Дамиэль занимал всё место передо мной. Не могла же я обвить его руками и обнять сзади. И положить руки ему на плечи я тоже не могла. Сложить руки перед собой — не вариант, потому что тогда мои ладони окажутся на уровне его задницы, и Дамиэль может подумать, что я пытаюсь его пощупать. Я не хотела прижиматься к нему грудью, но именно это случится, если я сложу руки за своим телом.
Так что я довольствовалась тем, что сложила руки перед собой в районе груди и тыкала Дамиэля в спину. Не идеальный вариант, но хотя бы не так интимно.
Дамиэль тихо хмыкнул в ответ на моё решение.
Я подавила вздох, который он явно ощутил бы в такой близости. Как же проще всё было, когда я боялась Дамиэля, и не было этой нелепой влюблённости в него. Мои чувства, моё влечение к нему заставляло меня ставить под сомнение и подвергать чрезмерному анализу абсолютно всё.
Остаток времени в пещере мы провели в тишине. В конечном счёте, патруль Улья прошёл мимо нас, так что мы с Дамиэлем выбрались из своего укрытия и поднялись на возвышенность.
Патруля нигде не виднелось, но то, что мы увидели, встревожило нас ещё сильнее. Мы стояли посреди глуши, прямо на границе между морем и сушей. Позади нас до самого горизонта тянулась вода. А перед нами, над прерией, огромная колонна света выстрелила в небо.
Магия. Магия бурлила в небе. Улей создавал какое-то колоссальное заклинание.
Глава 12
До богов и демонов
Магия кружила над головой, как назревающий шторм. Это определённо не какое-то обыденное, банальное, естественное явление. Магическая колонна света, которая выстрелила в небо, происходила из города, который описал нам Иллиас. Этот город служил хорошей отправной точкой для выяснения, что здесь происходит, а также поиска дороги к крепости Улья. Высоки шансы, что та крепость находилась в эпицентре данного магического заклинания.
Так что мы с Дамиэлем преодолели ширь прерии и направились к городу. Говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями, но эта дорога была вымощена более традиционными материалами, то есть асфальтом. Жаркое солнце отражалось от этого асфальта, заставляя меня потеть. Может, я и была огнеупорной (большую часть времени), но даже ангелы потели.
Дамиэль покосился на меня, пока мы шагали вперёд.
— Готов поспорить, не так ты представляла свой медовый месяц: во вражеском мире, одетая и вооружённая для битвы.
— Это совершенно иной медовый месяц, — согласилась я.
— Но почему-то очень даже подходящий для ангела.
— Да.
Мне нравилась эта сторона Дамиэля — более лёгкая и весёлая. Эта сторона проявлялась лишь тогда, когда он опускал свои щиты и открывался передо мной, когда показывал мужчину, скрывавшегося за маской ангела.
После того, что он сделал для меня на испытании духов-хранителей, я знала, что он благороден, но честь — это ещё не всё. Мне нравилось, что у Дамиэля вдобавок имелось и чувство юмора.
— Нет, я не так представляла себе свой медовый месяц, — сказала я ему. — Я думала, что буду получше знать жениха, но я с тобой едва знакома.
— Что бы тебе хотелось знать?
— Что-нибудь о твоей семье. Ты никогда о них не говорил.
— Это было в другой жизни, Каденс. В жизни до Легиона.
Готова поклясться, что я услышала в его голосе нотки грусти.
— Они все мертвы, — сказал мне Дамиэль.
— Прости. Я не подумала. Не стоило мне выпытывать, — я поспешно отвернулась.
— Подожди.
Я повернулась, вновь встретившись с его лазурным взглядом.
— Ты должна знать, — сказал он.
— Если это причиняет слишком сильную боль…
Он мрачно усмехнулся.
— Разве Легион тебя ничему не научил? Боль делает нас сильнее.
— Ты не должен быть сильным, Дамиэль. Не в этом отношении. Не тогда, когда речь идёт о гибели твоей семьи.
Но он оставался непреклонным.
— Я хочу, чтобы ты знала моё прошлое. Это может помочь тебе понять, кем я стал. Какой я теперь ангел, — он сделал глубокий вдох, и его грудь расширилась так, будто ему нужен был весь воздух мира, чтобы рассказать мне эту историю. — Я помню Землю, какой она была до того, как боги и демоны принесли сюда свою Бессмертную Войну. Землю до прихода монстров.
Ого. Он оказался намного старше, чем я думала.
— Я был ещё ребёнком, когда демоны пришли на Землю. Они были первыми божествами, которых мы увидели. Позднее я узнал, что некоторые боги уже много лет тайком наведывались на Землю, наблюдали за нами, изучали наш мир. Демоны узнали, что боги бывали здесь, и потому послали свою армию. В отличие от богов, они сделали это безо всякой скрытности. Они заявили о своём присутствии и человечеству, и богам. И вот так Земля стала очередным полем битвы в Бессмертной Войне.
— Мой отец рассказывал мне о тех днях — днях старой Земли, — сказала я. — Ему было двенадцать лет, когда в наш мир пришла война.
— Мне было пять, — сказал Дамиэль. — Где жил твой отец, когда пришла война?
— В Берлине, как и сейчас. Но он говорит, что тогда город был совершенно другим.
— Тогда весь мир был совершенно другим. Я тогда жил в старом Нью-Йорке — Нью-Йорке до богов и демонов, до монстров и стен Магитека. А потом в наш мир пришла Бессмертная Война. Демоны знали, что боги хотели завладеть нашим миром. Они не знали, почему, но они на полную катушку воспользовались тем, что богам нужна была Земля, и заманили их сюда. А потом демоны расставили ловушки, — его лицо ожесточилось. — Это была магическая взрывчатка. Вскоре на том месте, где ранее гордо стоял Нью-Йорк и пять других крупных городов, остались лишь руины. Ловушки демонов убили лишь нескольких богов, но от них погибло много людей. Миллионы скончались при том нападении. Мои родители тоже погибли от тех взрывов.
Я положила ладонь на его руку.
— Мне так жаль.
Он не отстранился от моего прикосновения.
— Мои родители умерли, но мой брат Эвандер и я выжили. Мы выбрались из развалин, которые некогда были нашим домом. Мы прыгнули на
