— Мы торопимся, Саш, — встряла я. — Давайте потом определимся, а?
— Я фехтую, — почти перебив меня, сказал Дин, — и мне нужна лишь роль короля, потому что место рядом с моей женой ничьим больше быть не может. Так что я хотел бы сразиться за него, — он говорил, еле заметно улыбаясь, но серьезно, вполне серьезно, хотя, как и следовало ожидать, все восприняли это как шутку, игру.
Я могла бы ему сказать, что роль короля не так уж кому-то и нужна, чтобы за нее драться…
— А давай со мной, — Сашка решил подыграть. — Мечи или палки?
— Мечи, — решил Дин.
Он взял протянутый Сашкой деревянный меч, взвесил в руке, губы его дрогнули, словно он старался не расхохотаться. Ну да, помню, деревянные мечи — это для детей…
Конечно, заинтересованные зрители окружили 'ристалище'. Сашка, вообще говоря, саблист-разрядник, на больших соревнованиях когда-то выступал. Предполагалось, что он сейчас начнет гонять Дина, как ему захочется, рисуясь своим умением, из чего получится занятное шоу для всей честной компании. А Дин, насколько я помню, два года назад комплексовал из-за своего 'неумения' сражаться мечом на некоем должном уровне. Хотя они с Ардаем устраивали такие 'танцы' на поляне, что куда там нашим ролевикам! Так что я искренне сомневалась, за кого 'бояться', за мужа или за Сашку…
— Дин, тебе же нельзя! — сообразила, — сегодня из больницы, тебе месяц нельзя никакого спорта, забыл?
Дин улыбнулся мне, словно говоря: 'Все будет хорошо!', и столько непреклонности было на его лице, что я не решилась настаивать. Он странно преобразился, собрался, отвердел взглядом, словно был уже не здесь, и ему зачем-то действительно важно было победить Сашку.
Они не спеша стали сходиться, наблюдая друг за дружкой, покружили немного, Саша сделал выпад, Дин отбил, потом еще…
Через полторы минуты бой был окончен, потому что меч нашего мастера отлетел в торону, а меч Дина оказался приставленным к его шее. И Дин был при этом совершенно спокоен, а Сашка — напротив, явно обескуражен.
Я перевела дух. Ну и ладно, ну и хорошо, уровень наших 'воинов' понятен, лечить раненое самолюбие мужа мне не придется, а Сашке не вредно иногда проиграть бой, а то, сколько я ни видела, он только выигрывает. Расслабился, видно, без нормальных соперников.
— О как, — выдохнул наш мастер, — так, значит. Молоток. А еще давай?
— Давай, — сразу согласился Дин.
Мне почему-то не хотелось смотреть, как-то разом стало неинтересно. Зато поняла, что очень хочу пить, после сладкого мороженого, наверное. А в углу зала на столике наверняка чайник горячий, и заварка всегда есть.
Чайник оказался не горячий, и я его включила, чтобы закипел. Бросила чайный пакетик в стакан и залила кипятком. Потянулась за сахаром, толкнув ненароком стол. Интуитивно, не думая, попыталась подхватить падающий стакан, и чуть не заскулила от боли в обожженных пальцах. Ну что за дела…
Конечно, первым делом я кинулась к крану с водой, охладить руку. Как всегда: пока держишь ожог под ледяной струей, не больно, вынимаешь — печет. И как назло, в стакане был почти крутой кипяток, наверняка волдырями кожа пойдет. Я аккуратно сняла колечки с пострадавшей правой руки, надела на левую. Что же делать, раз я такая растяпа. Пускай заживает. Хорошо бы ломтики картошки приложить, да где же ее тут взять.
— Линка, ты чего? — ко мне подошла Катя, — кипятком обварилась? Ну, ты даешь. Травм от чайника у нас еще не было! Погоди, сейчас 'Спасатель' дам, намажь. Он в холодильнике лежит. И бинтом перевязать можно.
Да-да, в комнатушке рядом со спортзалом у Сашки был холодильник, маленький и очень старый, а бальзам 'Спасатель' из холодильника — в моем положении просто манна небесная. Я густо намазала ожог холодным бальзамом, а Катя помогла сделать повязку.
— Грешишь, матушка, — пошутила она, — нет чтобы за мужика своего поболеть, она в одиночку чаи гонять пошла. Вот и получай. А он там уже с двумя сразу, и второй раз, слышишь? Н-да…
Я слышала стук деревяшек, иногда одобрительные возгласы. Все девочки-мальчики плотным кольцом окружали поединщиков и азартно наблюдали. Я только покачала головой, мечтая поскорее сбежать отсюда и добраться до дачи, а еще в магазин заезжать…
Катя сама налила мне чаю.
— На вот. Или уже не хочешь? Вон там печенье.
Отказываться я не стала — чаю все еще хотелось, как ни странно. Почти так же сильно, как на дачу. Сережка, похоже, сегодня рано заснет, вон уже глаза щурит из коляски, куда его Катя усадила, и печеньем перемазан — когда только успел налакомиться?
Бой закончился, и Дин быстро прошел к выходу, нас вроде и не заметил. Всклокоченный какой-то, глаза блестят.
— Чего это он? — ко мне подскочил братец, — Сашок ему работу предложил, ну, вторым тренером, зарплата так себе, но ведь у него пока и такой нет? Только он, кажется, даже не слышал.
— Возьмешь Сережку, ладно, Жень? — и я выбежала на улицу.
Дин стоял, прислонившись к держащей крышу колонне, и невидящими глазами смотрел куда-то на закат. Но, увидев меня, очнулся.
— Лина, Лина, — он больно сжал мои плечи, — мне нельзя быть здесь. Мне очень нужно домой, понимаешь? Очень нужно. Все это уже слишком затянулось, это — опасно…
Ага, приехали. Вот вынь и положь моему королю — вернуться домой! А подумать головой, прежде чем сюда отправиться, сможет ли вернуться — это дело не королевское?!
Аж плакать захотелось.
— Если бы я могла что-то сделать, сделала бы, — сказала я, — но не знаю, что! Понятия не имею, честно, Дин. И если это так важно, надо было слушать моего отца и не рисковать — он тебе правильные вещи советовал!
— Ты не рада, что я пришел к тебе? — его глаза стали совсем темными.
От такого захотелось не только плакать, но и треснуть его чем-нибудь.
— Рада, конечно, — сказала я, — только реши, чего больше хочешь, ко мне или вернуться. Это как с корабля посреди моря прыгнуть, и хотеть тут же на берег потому, что туда очень-очень надо. Может, и надо, но добраться еще суметь нужно. Если очень повезет! Понял? Я не знаю, где башня и эта чертова Дверь! И не знаю, как ее открыть! Даже во сне не видела!
Я действительно заплакала, слезы покатились по щекам. И Дин, кажется, очнулся, его взгляд стал осмысленным и виноватым.
— Прости. Я понимаю, конечно, все понимаю. Я знал, что делал, и как оно может получиться. Но…
— Но что?
— Я не сомневался, что у нас получится. И все еще не сомневаюсь. Если та сумасшедшая колдунья принимается пророчить, она не ошибается.
— А если не получится? —
