Еще один тяжелый переборочный люк откатился в сторону с грохотом неуклюжей гидравлики — темные эльдары притормозили. Они подошли ближе и остановились в коридоре, погруженном в кромешную тьму и наполненным неестественной для него тишиной, после потоков света и шума, через которые они прошли. Тьма темнее обычной темноты — визоры их удлиненных шлемов оказались неспособными разглядеть хоть что–нибудь. Они пригнулись и скользнули вперед, с клинками в руках и осколковыми ружьями наготове.
Вспышка света мелькнула на потолке коридора и мерцающие полосы люменов испустили фонтаны искр. Кровь застыла в жилах налетчиков, а их нечеловечески бледная кожа, казалось, побледнела пуще прежнего. Они появились на долю секунды, но отпечатались ужасом в сознании каждого эльдара.
Весь коридор заполнился отвратительными, чувственными фигурами. На мгновение свет отразился от шелковистой гибкой плоти, от соблазнительно манящих улыбок и от выгнутых поверхностей чудовищно зазубренных клешней. Теперь они уже не существа из стекла, камня и серебра. То, что произошло, заставило их спуститься с обшивки «Диадемы» в коридоры. Теперь они стояли здесь — между мостиком и налетчиками.
Комморриты колебались. Их тонкие, как спички, тела излучали страх и его изысканный аромат питал улыбающихся существ, наблюдавших за ними. Вопль чистого радостного ликования сорвался с губ ближайшей.
— Ну же, лакомые кусочки… говорилось без слов, мурлыкающим голосом похожим на пепел с мёдом. Она приглашающее жестикулировала когтистыми клешнями, страшно и живо ухмыляясь. Мы — отражение любви Принца к вам. Ну же, дайте же попробовать вас. Мы отправим вас в Его вечные объятья.
Испепеляющий залп черных кристаллических осколков стал ответом налетчиков. Вокс-рупоры и фонари в коридоре снова заработали в дезориентирующем буйстве света и звука. Демонетки пели, задыхаясь от восторга, изнывая от окружающей их бури снарядов. Они прыгали по стенам и потолку с той же легкостью, что и по полу. Их нападение оставалось вопросом нескольких мгновений.
Клешни смыкались, отсекая головы и конечности. Вопли проклятий на змеином языке срывались с шлемов комморритов, когда демоны любовно ласкали их лица прежде чем украсть глаза. Любой удар или выстрел нанесенный эльдарами, только еще больше возбуждал Нерожденных, доводя их до полного исступления.
Последний из тёмных эльдар — женщина в колючей гладиаторской броне, издала бессловесный крик, когда демон атаковал и притянул к себе поближе. Объятья смеющейся твари вырвали жизнь, и эльдар с грациозной плавной легкостью упала на землю. Демон всё еще держал свою добычу. Она умерла в убаюкивающих объятьях Нерожденного, слушая шепот, приветствующий в вечной награде, доставшейся в наследство от предков.
Коридор превратился в склеп. Тела убитых ксеносов покрывали каждый сантиметр мокрыми кусками мяса и рваными лентами из плоти. Пространство наполнилось густым острым запахом разорванных трупов, смешанным с отвратительным благовонием, исходящим от демонеток, заворачивающихся во внутренности эльдар и танцующих в лужах их крови. Каждая из танцовщиц представляла собой бесконечно маленькую частичку Ребенка, использовавшую кости Своих родителей в качестве игрушек.
Палуба сотрясалась от толчков, доносившихся из–за переборки сзади. Демонетки ворковали, прижимаясь плотью к палубным решеткам, впитывая резкие вибрации. А толчки становились всё сильнее и сильнее. Нерожденные оглянулись на люк, их потные тела покрывала запекшаяся кровь ксеносов.
Переборочный люк с грохотом распахнулся обнажая неуклюжую, сгорбленную фигуру, стоящую в ярком свете коридора, подобно механическому богу-примату. Громадный древний доспех терминатора рычал, как двигатель танка, при каждом движении. Он сделал шаг вперед и сильное эхо раздалось по коридору, сбивая куски плоти ксеносов с потолка и стен.
— Итак, — прогромыхал Афилай из–под своего клыкастого шлема, — похоже вы, жадные мелкие твари, украли у меня удовольствие уничтожить паразитов лично.
Молнии плясали на когтях терминатора и он взмахнул комби-болтером в сторону веселящихся Нерожденных, направив его на хихикающую демонетку, принявшую позу эмбриона внутри изуродованной грудной клетки эльдара:
— В связи с этим, я жду от вас компенсации ущерба.
II.IX
Композитор стоял на вершине своей башни, спокойно наблюдая за тем, как корабли тёмных эльдар лениво кружат вокруг «Диадемы» подобно акулам, вырезанным из черного хрусталя и злобы. После того, как атака ксеносов прекратилась, корпус перестал дребезжать и визжать. И у этого была только одна причина.
Он не считал, что его дар предчувствия велик. Не нужно быть ясновидцем, чтобы предсказать такой расклад событий. Корабль главного апотекария легиона улетел, прихватив с собой Люция и всю Когорту Назики. Ловушка, которую смастерил бывший брат, была простой, но требовательной и безжалостно эффективной. Настолько эффективной, что быстрое и успешное исполнение почти казалось отработанным заранее.
На мгновение Композитор задумался о том, сколько еще Детей Императора вовлекли в тот же обман. Какую часть легиона Фабий заманил в ловушку, чтобы отдать ксеносам? Ловушку, которую, как он был уверен, бывший главный апотекарий назвал бы «обменом трудами». Сколько же братьев он сбросил в ямы Тёмного Города, чтобы удовлетворить свою непомерную жажду знаний?
Покалывающее давление поползло вверх по позвоночнику колдуна, отвлекая от мыслей и возвращая сознание в настоящее. Необыкновенно пикантное ощущение означало одно — эльдары всё еще на борту.
Композитор улыбнулся, вновь гордясь своим решением отправить Афилая охранять мостик. Зверь, конечно же, не был утонченным оружием, но у него было свое применение. Его сила и ярость обрывали жизни братьев, пытавшихся семь раз убить Композитора. Тех, кто был одарен Искусством, остальные в легионе всегда ненавидели, несмотря на их незаменимую полезность в качестве видящих пустоту. И хотя колдун тоже мог превратить братоубийц в кучки пепла, он все–таки возложил эту мелочь на своего бронированного защитника, в то время как его гениальный разум оставался предан истинной работе.
Песнь. Трансцендентный гимн, охватывающий созидание и разрушение, жизнь и смерть. Песнь Хаоса и самой Вселенной. Композитор коснулся музыки самого молодого бога и взвалил на свои плечи бремя заботы о ней, добавляя ноты и движения к бесконечно кричащему гобелену.
Композитор знал, что присутствие эльдар пробудит на «Диадеме» и что это значит для демона-командира. Существо находилось под защитой Люция, и те, кто искал демона, не стали бы идти против того, кого благословил Тёмный Принц. Близости с Вечным было вполне достаточно, чтобы отказаться от этой идеи. Так долго они ждали, отчаянно пытаясь утащить свою добычу на суд великих хоров, против которых пошло существо, поработившее детскую плоть.
А теперь Вечный исчез. Свет украденных им душ, прикованных цепью к зловещему ядру его собственного духа, становился всё тусклее по мере его отдаления. Он больше не рядом, он не сможет защитить демона по имени Кларион от той судьбы, которую она сама
