— Покажи мне течения самого молодого бога, — приказал колдун, — реку мучений, которая связывает Его с теми, кто возвестил Его рождение.
+Лети.+ Сказал Композитор.
+Лететь?+ ответ Кларион на неопределенное послание колдуна был резким. +Куда лететь, смертный?+
+Следуй за страданием.+ - ответил Композитор, излучая вежливость и спокойствие. +Или наоборот, убегай от волны, что так быстро несется на нас.+
Кларион ощутила его, как заряженный воздух неба, которое вот-вот разразится бурей. Ревущий поток демонов. Необузданный тайфун нематериальной злобы огромной силы появился вдалеке. Он напоминал слабый рассвет, вспыхивающий над тёмным горизонтом по левому борту «Диадемы».
+Куда хочешь, туда и лети, моя дорогая.+
Кларион поморщилась и раздраженно прервала общение. Похоже, колдун привлек к ним гораздо больше демонов, чем один.
— Вперед, — она приказала экипажу оторвать испуганные взгляды от надвигающегося прилива и вернуться на свои боевые посты, — отвести энергию от щитов и лэнсов и направить на плазменные двигатели.
Сверкающая лента яркого красного света вырвалась из темноты и замерла прямо над башней Композитора. Она была невидима для тех, кому недоставало зрения и скрыта от чувств смертного экипажа. Но Калрион видела её так же ясно, как мучительный свет Астрономикона Анафемы.
— Вперед, — Кларион ввела несколько координат, — держаться этого курса.
Ветер завывал вокруг, Люций пропустил работу рапторов. И то, как они летели сквозь острые волны эльдар, разрезая и разрывая плоть в своем прекрасном танце. Захватывающее зрелище. Особенно Виспиртило. Он — художник в самом прямом смысле слова, обладающий всеми благороднейшими и свирепейшими чертами высшего хищника, который побеждал всех тех, кто осмелился бросить вызов его превосходству. Последний Орлиный Король ни разу не остановился, его копье кружилось вокруг, а когти тонули в потоках крови комморритов.
Искусство вдохновляет художников. И, посему, неистовство культа рапторов и их воинственного предводителя вдохновляло Люция на создание собственного шедевра из разорванной плоти ксеносов. Отобранный длинный клинок эльдар служил ему инструментом. Хоть в руке он и сжимал столь крохотную вещицу, он умело пользовался ей и творил чудеса.
Виспиртило закричал и сверхъестественный взрыв смертоносного звука превратил троицу воинов кабала в клубы тумана, через который пронеслось еще больше эльдар, пятная черную броню. Они мчались вперед, их подгоняли нестройные звуки музыки арены.
Гексег, ранее принадлежавший к VIII легиону, а ныне к культу Рипакс, пролетел прямо над наступающими ксеносами, срывая головы и насаживая их на свои покрытые молниями когти. Чжоусу выдыхал ревущие потоки жидкого пламени из огнеметов, вмонтированные в ладони его латных перчаток. Он смеялся, омывая эльдар огнем, принося их в жертву. Къорас и Мелиниас налетели на группы комморритов, превращая их в пыль и разрывая на части скрежещущими зубьями цепных мечей всех тех, кто был в пределах досягаемости.
Люций опустил клинок вниз, отодвигая изогнутый штык осколкового ружья воина, и сделал выпад, направленный в горло ксеноса. Кончик меча вырвался из макушки противника. Вечный пинком отшвырнул дрожащего эльдара, обезглавив другого молниеносным горизонтальным взмахом.
Мерзкая музыка, эхом отражавшаяся по арене, резко изменилась, отчего у Люция по спине побежали мурашки. На парящей над ареной платформе появилась певица. Её скальп украшал сложный шлем с горгоньим гребнем из змеевидных звуковых усилителей, посылавших её кричащий голос в каждый рупор и динамик по всей арене. Она запела новую песню, ведя ужасный хор тех, кого среди тёмных эльдар называли музыкантами, в мелодию, больше похожую на звон бьющегося стекла и лязг металла.
Толпа вторила тексту песни. Люций уже достаточно изучил ядовитый язык комморритов и смог понять смысл последних строк. Этот, как и любой другой язык ксеносов, плохо переводился на готик.
Жадность — тяга бездны. Перерезать горло черной ночи.
Гравитация. Полет.
Каменный пол арены раскололся на куски, словно огромная головоломка, распадающаяся на части. Отдельные обломки поднимались и опускались, вращаясь вокруг друг друга под аплодисменты толпы. Эльдары цеплялись за ограждения и парапеты кружащихся сегментов амфитеатра. Они прижимались к краям так близко, как только могли осмелиться, вовсе не желая испытать бесконечное падение. комморриты протягивали свои длинные тонкие руки навстречу кровопролитию и безумию, бросаясь, подобно голодающим на баррикады продовольственной забастовки.
Люций опустил центр тяжести, вонзив копыта в движущийся камень. Рипакс подпрыгнул в воздух на столбах огня своих прыжковых ранцев, приземляясь на самые устойчивые островки разрушенного ландшафта. Многие эльдары не разделили их судьбу. Они кричали, падая между образовавшимися пропастями или были сброшены с вращающихся или полностью переворачивающихся платформ.
Воздух наполнило жужжание. Толпа завизжала в бурлящем экстазе. Люций взглянул на небо и увидел, как там материализуются крошечные клинкообразные фигуры.
Именно тогда он и услышал рёв геллионов.
IV.II
«Диадема» мчалась сквозь пространство паутины, оседлав волну пылающего прилива Нерожденных. Огромный плазменный двигатель ударного крейсера вышел за допустимые пределы, чтобы удержаться впереди надвигающегося сияющего шторма. Звездолёт казался крошечной фиолетовой полоской, мчащейся от демонического рассвета.
Паутина изменялась тысячу раз за время их полета, и каждый раз по-новому. «Диадема» пересекала вены древней магистрали, не поддающейся восприятию смертных. По туннелям, казалось, корабль пролетал дюймы за дни и световые годы за считанные секунды. Он пересекал небеса того, что казалось мирами с сотнями разных климатических условий: от холодных вертикальных плоскостей перемещающейся тундры до плавучих джунглей, кишащих невероятными формами жизни. «Диадема» прорвалась сквозь решетку из взаимосвязанных кристаллических фракталов, охватывающую всю ширину звездной системы. Она была настолько хрупкой, что малейшее нарушение порядка, разрушило бы её невероятную геометрию.
Всё вокруг пало перед демонами, следовавшими по пятам ударного крейсера. Биомы первозданной красоты, сформировавшиеся еще до зарождения расы эльдар, были разорены, испорчены и отравлены. Звери, которых не видел ни один смертный глаз, превратились в отвратительные искаженные отродья.
Нерожденные уничтожили безмятежное кристальное царство с таким грохотом, слово рушилась сама реальность. Труд миллиардов лет, созданный руками неизвестного творца или же случайностью природы, разрушился за считанные секунды. Красота всего сущего обеднела в тот момент, окружающее рассыпалось, обратилось в руины и кануло в небытие.
Кларион не обращала внимания на муки уничтожения кристаллической решетки, на смутное чувство потери, исходящее от нее и от каждой живой души на борту «Диадемы». Подобная космическая меланхолия не могла отвлечь от курса, по которому мчался корабль за самым впечатляющим чудом из тех, что демону доводилось видеть.
Для Кларион связь между душами темных эльдар и Слаанеш, спиральный поток невероятной жестокости, боли и страданий, являлась всепоглощающей. Пульс душ целой расы ксеносов устремлялся в объятья бога боли и удовольствий. Ей еще никогда не было так жалко смертных, как сейчас, ведь у них не хватало
