- Я сейчас Лихачу позвоню. - Витёк чётко чувствовал все мои проблемы: - Может он тебя машиной подкинет?
Витёк ушёл к телефону.
- У него сегодня в посёлке машины нет. Договорился, завтра к двенадцати заедет.
Я благодарно махнул ему рукой.
- Ну, я пошёл.
Он уже был одет. Я понял, что сейчас пойдёт, устроит разборки, хотел остановить.
- Звякни в часть, завтра не буду. - удивляюсь если он понял хоть что-нибудь из моей речи. Но недооценивать Витька нельзя:
- Позвоню, и успокойся, я на пиво, через часик подойду.
Успокаивает, хотелось бы ему поверить, что прямо сегодня разборок не начнёт. Но мы обычно пиво пили в кафе "Спутник", а там всегда кто-то тусуется из "светских львов", особенно, если пиво завезли. В общем, я отлежался до вечера.
День третий. (вспоминать-то и нечего)
А на завтра прокатали меня в госпиталь и даже подождали, пока у меня брали кровь из пальца, вены. Потом отправили на рентген, а потом ещё пришлось доказывать, что несчастный случай: "Падение такого-то на рельсы" произошёл не на службе.
- Пиши объяснительную. - потребовал кадровик. Я предъявил перемотанную правую кисть:
- Перелом двух пястных костей. - процитировал один из диагнозов в больничном. Он с досадой покосился на мою руку:
- Со второго караула? - спросил с подозрением, он знал, что второй караул только сегодня заступил.
- Так точно! - выпалил я в надежде, что отпустит.
- Ладно. - поиграл желваками: - Закрывать больничный будешь, зайди.- отдал приказ:
- Свободен!
Хорошая команда, мне она всегда нравилась, а с объяснительной что-нибудь придумаю.
Заехали на пожарку. Старший лейтенант, начкар, с кликухой Карандаш, фамилия его, в общем-то, Карандашов. Похлопал по спине, он-то сразу, догадался, в чём дело, сам из чертовски отчаянных, - пожарный!
- Что, в темноте, на чьи-то крутые кулаки наткнулся? Но теперь, с такими фонарями, тебе уже ни какая темнота не страшна. - ухмыльнулся.
- Сам понимаешь... - попытался ответить, уже, более, менее, получалось. Он был ровесником, а кроме того, мы, с ни в таких передрягах побывали, прикрывая друг друга. В части, это не считалось за панибратские отношение, с начальством. В нужное время, в нужном месте субординация соблюдалась неукоснительно.
- А народу много? - спросил, зная и так, что в части отчаянный недобор кадров, а теперь и я вышел из строя.
- Три деда да Козаченко, кроме шоферов. Давай, не затягивай с выздоровлением, а то без тебя скучно. - и опять ухмыльнулся - С крутыми кулаками сам разберёшься?
Я показал перевязанную кисть, сам догадается, что это значить. Я ткнул пальцем вверх, таким образом, интересуясь о местонахождении начальника части. Карандаш махнул рукой:
- Уехал в управление. Давай, я передам.
Я отдал ему больничный и пошёл в караулку. На фасаде стоял Выхристюк. Как мы, шутя, обзывали друг друга, рядовой топорник, лет сорока.
- Влетел? Мотоциклом? - увидав меня, спросил, уважительно покачай головой. А это идея, для объяснительной. Я кивнул, соглашаясь. Из караулки доносился привычный грохот, мужики, пользуясь отсутствием начальника, отчаянно рубились в козла. Все козлятники дружно повернулись в мою сторону:
- О...! - выразили общее восхищение моим видом.
- Здоров! Я с рукой что? - поприветствовал меня Козаченко, хлопая костяшкой домино по столу.
- Да, перелом в кисти нашли. Недели на две освободили. - он покачал головой:
- Без тебя хреново будет. - он кивнул в сторону игроков. Старательные мужики, хозяйственные, но в силу возраста и порядочного опыта, особенно в огонь не лезли. Уже, за много лет службы, в каких только передрягах не побывали, нахватались всего, до рыгачки. Были уверены: само потухнет, а не сгорит, так сгниёт. Поэтому, никогда не лезли вперёд и не слишком ретиво стремились исполнять команды. Были уверены, это молодёжь, типа Карандашова, Козаченка и меня-студента, стремятся в герои и рвётся в огонь. Особенно я это понял, когда выехали на загоревшийся микроавтобус скорой помощи. Когда я, ухватив ствол, внезапно оказался в одиночестве напротив микроавтобуса скорой.
Я по привычке рванул к очагу, даже не пытаясь понять, чем это обусловлено моё одиночество, направляя струю из ствола в лопнувшее окно скорой. И тут же взрыв, пламя и какие-то лохмотья полетели мне в рожу, отбросив меня метра на два и усадив на задницу. После этого весь остальной личный состав караула резво бросился к очагу, и через несколько секунд с огнём всё было покончено.
И только потом я сообразил, что опытные пожарные ждали, пока взорвётся баллончик с кислородом, о наличии которого в скорой прекрасно знали, но мой противопожарный энтузиазм прерывать не стали. И это не было с их стороны подставой, они просто меня не поняли, считали, что и я знаю о баллончике в скорой. Именно за это Карандаш снисходительно и называл их "дедами".
Ну, если Козаченко на месте, то они, вдвоём с Карандашом, они своё дело знают, А в случае чего, заберут Васька Галагана, он-то постоянно при общаге. Значить караул не подкачает. Переживать, за боеспособность караула, не чего.
Ох! И отчаянные парни, что Козаченко, что Карандаш. А уж попасть кому из них ему на язык, это уже катастрофа, такое услышишь... Да, побывали мы с Карандашовым и Козаченком, в таких переделках ...
Особенно незабываемо оказалось во время пожара в горящем автобусном парке, когда нас с ним отсекло огнём, после взрыва цистерны с бензином. Подающий рукав перерубило обрушившимся перекрытием сразу, и остались мы без воды. С двух сторон, раскалённые бетонные плиты стен автобусного гаража. А впереди столб пламени до крыши, горит цистерна с ГСМ, и пара автобусов выгорает. А в гараже крыша метров шести высотой, не меньше. Жар был такой, что пластмасса касок начала потрескивать, а плексиглас забрала помутнел. Боёвки (форма) задымили паром. А какой-то мусор у стены начал тлеть, под воздействием инфракрасного излучения, а некоторые бумажки там уже и вспыхнули.
Нас, перед этим рейдом в задымлённую глубину гаража, ребята обильно полили со ствола водой. А тут боёвки в раз высохли.
Думал, уже кранты, шашлык из нас получится. Козак хрипит, закрывшись боёвкой:
- Хлебало прикрой! К стене давай!
Да я и сам уже задрал полы боёвки, старясь дышать, сквозь неё. Воздух вокруг раскалился, чуть ли не докрасна. Пламя металось от пола до потолка, окрашивая всё в ярко красный цвет, стены
