Птицы уже спускаются гарланя во всю глотку и садятся у ног бабы, которая улыбается уже в открытую.
Я поднимаю пращу, но раскрутить ее сил уже нет. Руки ослабели, мышцы болят – чертов страх мешает соображать.
– А ну разойдись нечисть неруская! – гаркает зычный голос, и он принадлежит не мне. Такой знакомый до боли голос, что он даже кажется галлюцинацией и я с надеждой оборачиваюсь.
Влад шагает уверенно и без страха. У него в руках меч, на теле кольчуга и на голове шлем. Он улыбается и подмигивает мне, не замечая моего белого лица. Рядом с ним шагает тот самый поп, как его там. Тоже преобразившийся. Умытый, причесанный, в дорожном одеянии. За плечом котомка а на груди крест болтается, в руке дымит кадило, которым он крутит изредка над головой Влада. Поп машет кадилом направляя дым в мою сторону и я слышу этот приятный запах и в голове проясняется. Система пишет про то что наложен бафф дающий временно плюсы ко всем характеристикам. Вот, что жрец животворящий в команде делает, даже баба Ага в лице изменилась.
Чем ближе они подходят, тем сильнее мрачнеет лицо нежити. Влад становится впереди меня а мы с батюшкой по правую и левую руку. На мгновение приходит тишина, но только на мгновение.
– Будем биться нечисть, али разговаривать?
И могущественная старая как сам мир Баба Ага вдруг меняется и улыбается заискивающе.
– Да чего ты сынок, абиделся али как? Так я пошутила ведь.
Она машет правой рукой и лебеди взлетают, пролетают над крышей избушки, поднимаются над кронами деревьев и исчезают вдали; ужасные руки из болота всасываются назад даже без прямого приказа, только поверхность болотной жижи побурлила немного, избушка поворачивается к нам передом и широко отворяет двери. Бабка идет к ней держась за поясницу и кряхчет, согнулась и назад изредка через плечо оглядывается, охает.
– Чего стоите, как столбы? Пошли чай пить.
Влад посмотрел на меня и пожал плечами. Я посмотрел на попа (как же его зовут?) и тоже плечами пожал.
– Пойдем что ли? – сказал святой отец, – Бабка Ага драться не хочет с нами. А может задумала чего? Так будем бдительны и не пьем, а то подсыпет чего.
Старуха уже зашла в дом и гремела изнутри посудой. Избушка не двигалась и не казалась уже живой.
– Ладно, – сказал Влад, – Идем пообщаемся. Пусть рассказывает, чего она так подобрела.
Глава 16
– Мордатый пусть останется! – первым делом провозгласила бабка. Она еще не успела исчезнуть внутри избы и стояла на пороге оглядываясь. Эх, где та красавица, которую она "показала" ранее? Наверное это образ бабы Аги, которой она была в молодости, пока в ведьму не превратилась. Хотя была ли она нормальной когда-то? Не знаю, в сказках такое не обсуждалось – чистое зло обычно эта колдунья и про молодость как-то умалчивали в книжках. Сейчас на пороге замерла горбатая, скрученная варикозом, проклятием, старостью и плохим питание старуха с коричневой кожей, бледными пальцами с грязными ногтями. Это не говоря о длинных седых патлах. Мерзкая картинка. Еще и курит, наверное, трубку эта бабушка.
А мы тем временем замерли. То есть определиться не могли. Кто тут у нас мордатый? Стоим и друг на друга глядим. Я сам себя сразу отмел. Ну а что. Какой я мордатый? Вот Влад ничего – здоровый крепкий парень. Лицо круглое, на молоке домашнем и хлебе горячем раздавшееся. Смотрит с подозрением на святого отца, о чем думает интересно? А, ну да.
– Подождете нас батюшка? Мы быстро.
Неуверенно так сказал Влад, неловко улыбаясь, но пузатый все понял и схватился за крест на животе:
– Это что? Ты меня мордатым назвал? А не стыдно? Я ведь не посмотрю, что богатырь, как дам.
Тут Влад смутился еще больше и пришлось выручать брата.
– Это не он вас так назвал, а нежить. Нам выбирать не приходится, поговорить с ней нужно. Вон выглядывает, прислушивается – ведьма старая.
– Я все слышу, – прошамкала бабка, – могу и передумать, если "клясти" меня будете добрые молодцы. Избушка моя быстро бегает, если что.
Непонятно – она имела в виду, что убежит вместе со своим хозяйством или наоборот угрожает, но утихомирить команду удалось.
– Это я, что ли, мордатый? – спросил священник у старухи прямо.
– Ну а кто? Ты морду свою давно видел, леший? В избу еще пролезешь, а как чаю попьешь с бубликами, так и выйти не сможешь – застрянешь. А нам мужики в доме не нужны, накушались.
Батюшка покраснел и набычился, да так что грозил взорваться изнутри, пришлось бы собирать клочки по закоулочкам, но ведьма опять нашла нужные слова.
– Крест твой. На пузе. Не люблю я такие вещи. Не пустит тебя барьер невидимый. Мы – нежить, христианство ваше на дух не переносим. Полезешь сюда со своей "ряхой" и крестом – быть беде. А у меня и без вас проблем полный сарай. Решайте уже, да – нет, или я поехала к чертовой матери.
– Ладно. Я вас тут подожду, – буркнул святой отец, – только осторожнее там. Не доверяйте нежити. И сделки заключать с ней не спешите. Обманет, как пить дать обманет.
Бабка ухмыльнулась и вошла в избу, не комментируя, только рваная шаль мелькнула. А у нее разве была шаль?
– Помолимся? – предложил отвергнутый, – исповедоваться не хотите?
– Идем, – шагнул Влад вперед, – нет времени на все это.
Мы и пошли.
* * *Христианский тыл остался позади, а впереди увеличивалось в размерах чистое древнерусское зло. С каждым шагом избушка становилась все больше и больше, вызывая дрожь в коленках своим открытым ртом двери. Гуси-лебеди расступились и взлетели на крышу, оттуда наблюдали.
Мне всегда было интересно. Как это живая изба? Живое дерево. Пульсирующие от текущей внутри крови жилы-бревна, окна с прожилками, на глаза похожие. Откуда вырывается горячее дыхание, должна же она дышать, она ведь живая? Или это просто машина, которой управляет умелая бабка? Или это аватар специального человека, который сейчас лежит в коконе и смотрит на мир через эти окна? Интересно, блин. И откуда у нее ноги растут?
– Как вы меня нашли? – спрашиваю Влада, отгоняя мысли ненужные. Изнутри избы слышны знакомые звуки из прошлого – стук кастрюль, возня щеткой по полу и мебель двигают.
– Да ты как исчез, мы сразу и догадались, что нежить тебя к себе затянула,
