«Расслабься, – посоветовала рожа. – Я дам тебе немного поуправлять телом, когда мы окажемся в безопасном месте».
Низкий тебе поклон, от души. С собой покончить я, наверное, не успею — если это вообще теперь технически возможно, — но, может, хоть глупость какую сделаю, чтоб этой твари жизнь усложнить. Хотя какую? Аристократа убить? Ну и напросится он обратно в гладиаторы... Нет. Нет в жизни смысла.
Вдруг попутчик замер. Перед ним образовался Шин со сложенными на груди руками. Он посмотрел ему — мне! — прямо в глаза и сказал:
– Неужели это было обязательно?
В его взгляде было столько презрения, что я не выдержал. Снова рванулся вперёд всеми силами, закричал, забарабанил руками в невидимую дверь. Попутчик в ответ на все мои усилия спокойно зевнул.
— Ты о чём, Казоку? — спросил он моим голосом. — Это же просто бой.
— Ты чуть не убил своего друга и говоришь, что это был просто бой?
— Что значит, «чуть»? – заорал «тёмный». — Я убил его! Он мёртв! Мёртв!
Шин отшатнулся. Я бы и сам отшатнулся, если бы было, куда. Но я ничего не мог. Мог только мысленно кричать Шину: «Я не виноват! Я хотел спасти Рю! Это — не я! В моём теле -- не я! Ну пойми же это, прочти в моих глазах, что ли!»
Но Шин, посмотрев в мои глаза, только покачал головой и сказал:
– Иногда чужая личина настолько крепко прирастает, что просачивается внутрь. Прости, что потревожил, Орландо Честертон.
И он ушёл, так и не услышав моего безмолвного крика.
«Чего это он? – беспечно поинтересовался попутчик, провожая Изгоя взглядом. – Обиделся, что ли?»
Он тут же мысленно заржал над своей «шуткой» и продолжил путь в особняк. Чего ему там было надо – вопрос, конечно, интересный, но задаваться я им не буду. Никаких переговоров с террористами.
«Просто хочу тебя выгулять, – пояснил попутчик. – Чтобы ты не голосил у меня в голове и не мешал побеждать. Выбирай, с кем бы хотел поговорить? Дам тебе пять минут, но имей в виду: во-первых, никаких тайных посланий из-за тюремной решётки, а во-вторых, это должен быть совершенно бесполезный человек».
Хреновенький у него широкий жест получился. Вроде бы и свободу дал, но какую-то куцую. Боится? Что ему помешало бы вообще этой свободы не давать?
«Просто ты – это я, – вклинился попутчик. – Глупо ссориться с собой. Однажды ты поймёшь, что я живу лучше, чем когда-либо смог бы ты, и твоё сознание полностью сольётся с моим. Кого выбираешь?»
Бесполезного, бесполезного... Хм... Самая бесполезная у нас, наверное, Саманта. Ею даже лорда Вестбрука напугать не получилось.
«Исключено».
А, ну да, у неё «матричное зрение». Разгадает на раз. И что, этот умник будет вечно от неё прятаться?
«Нет, потом я её убью».
Мда, ситуация... Ладно. Кто у нас ещё есть бесполезный? С кем бы я хотел поговорить? Я бы, честно говоря, предпочёл поговорить с Шином, очень уж меня задело это его выступление: «Прости, что потревожил, Орландо Честертон». Однако назвать Изгоя бесполезным язык не поворачивался даже в шутку.
Эрт? Полезнейший человек, у него план есть. Зет? Этот тоже важен, дырку на обоях закрывает. Правда, не на обоях, а в Саманте... Но в любом случае, он не такой уж бессмысленный торчок, каким мог бы показаться. Вычудит чего-нибудь.
Попутчик молчал, спокойно слушая мои мысли. Видимо, считал их ход правильным. И только когда он свернул к одному из входов в подвал, я понял, что вариант у меня, по сути, один.
«Вуд, – подтвердил догадку попутчик. – Она умирает и под наркотой. Следовательно, не опасна. Плюс, мне совершенно не интересно с ней спать. Можете трепаться спокойно».
На самом деле я не прочь был поговорить хотя бы даже и с Вуд. Может, даже особенно с Вуд. Что-то у нас появилось общее: наши тела больше нам не принадлежали. Её – умирало, моё – убивало. И всё это безо всяких с нашей стороны дозволений.
Вуд обнаружилась практически там же, где и в прошлый раз, только теперь лежала не за ящиками, а на них. И кто-то укрыл её какой-то тряпкой. Меня зло взяло: да почему она вообще тут? Что, нельзя ей наверху какие-нибудь условия создать? Там комнат этих – хоть известным местом жуй!
«Сам догадаешься, или подсказать? – меланхолично встрял попутчик. – Изгой. С металлическими руками. Под наркотиками. Нестабильна».
Да... И закрывается подвальная дверь снаружи. Вот где настоящая тюрьма, а не те жалкие клетки, в которых меня и Рю держали.
Когда я подошёл, Вуд подняла голову, уставилась на меня расширенными зрачками.
– Орландо? – невнятно произнесла она.
– Нет, это я – Лин, – ответил я, и это так легко и быстро получилось, что я даже не сразу понял: тело опять меня слушается. И голос. И – всё. Только интерфейса так и нет. Ну, я на это и не рассчитывал.
– Лин? – Вуд нахмурилась. Я тоже уже подзабыл, в курсе ли она гениального плана. Даже если в курсе – запросто могла и забыть. Зелёная пыль – дело такое. Печальное.
– Нет времени объяснять, – вздохнул я и сел рядом на ящик. – Как ты тут? Может, надо чего?
Она с трудом села, поморгала на меня, потом усмехнулась:
– Ну да, точно – Лин. Стал бы этот высокомерный Прайм спрашивать, не надо ли мне чего...
– Там турнир наверху, – сказал я. – Скоро уже финал, наверное.
– Сколько я тут уже? – пробормотала Вуд, бестолково мотая головой.
– Не знаю... Долго. Ты бы прогулялась, может?
– Угу, и всё – как рукой снимет? – Она тихо засмеялась, на грани истерики. Впору и мне уже так же смеяться.
«Да ладно, не драматизируй, – хмыкнул где-то фоном попутчик. – Ты не умрёшь. По крайней мере, не так скоро, как она».
– Чушь всё это! – выкрикнул я.
Вуд дёрнулась и посмотрела на меня с интересом.
– Тебе не обязательно умирать, – сказал я, зацепившись за какую-то случайную мысль. – Надо просто доставить тебя к этим, Диким... Ну не дикари же они, в самом деле. У них есть медицина, технологии. Они тебя вылечат...
– Они меня уже раз полечили, спасибо большое, – прошипела Вуд; показалось даже, что дурман с неё слетел. – Хватит меня
