Все-таки противоречивые мы создания! Вроде бы с тоской думаем о временах, когда мир был молод и полон тайн. Когда границы реальности еще не приобрели жесткие очертания, и быль плавно перетекала в небыль. И порой хочется сбежать от действительности в этот веселый и яркий мир. Но лишь подует сквозь завесу материи сквознячок из иных миров, как тут же чувствуем запредельный ужас. По здравому размышлению благодарить бы надо судьбу за то, что ограждает она нас от всякой небывальщины. И все же таинственные необъяснимые наукой события иногда случаются. Одна из таких историй и произошла с моим однокурсником Сашкой Голиковым. Хорошо зная Сашку, я его рассказам верю. Впрочем, судите сами...
Случилось это где-то в середине девяностых. Как и большинство соотечественников, Сашка жил тогда плохо, но весело. Костлявый призрак нищеты, маячил на горизонте еще недавно благополучной советской семьи, но душу все равно грела надежда. Вспоминая за бутылкой коньяка те годы, мы с Сашкой горько смеемся над наивными мечтами, но тогда, словно в сказке, многое казалось возможным, и это заставляло действовать. Вот Сашка и крутился как мог, подрабатывал на четырех работах, да еще пытался свой бизнес наладить. Но в какой-то момент, измотавший до нервных срывов, понял, что должен отдохнуть. И тут, очень кстати, пришлось предложение еще одного нашего однокурсника погостить у него в Могилевской области. Такое же предложение поступило тогда и мне. Зная некоторые особенности характера Мишки Пусовского, я предпочел отказаться, хотя соблазн провести пару недель на природе, честно говоря, был. Так что история эта вполне могла приключиться и со мной. Поэтому расскажу ее так, будто видел все собственными глазами.
Родовое гнездо Пусовских располагалось километрах в семидесяти от Орши, в деревеньке с забавным названием Мырки. Дом достался Мишке после смерти матери, упокоившейся тут же по соседству в березовом островке деревенского кладбища. Прямо за приусадебным участком начинались колхозные поля. Волнистым ковром уходили они к черневшему вдали перелеску. На деревьях вдоль желтой ленты грунтовки вили гнезда аисты. Гуляя вдоль кромки поля можно было спугнуть выводок куропаток, а в заброшенном саду на склоне оврага нагло паслись откормленные зайцы. Обстановка в недавно отделившейся республике, была куда спокойней, чем в других частях когда-то единого отечества. И хотя местная валюта, оправдывая название, большими скачками неслась вниз, цены в пересчете на российские рубли радовали дешевизной. Так что, можно было бы пожить в свое удовольствие, если бы не субъективный фактор...
Как я и подозревал, Мишка, приглашая в гости, рассчитывал на бесплатную рабочую силу. И пришлось Сашке вместе с хозяином с утра до вечера работать по благоустройству "имения" Пусовских. Вечером, проглотив приготовленный Мишкиной женой ужин, они выпивали пару рюмок горилки и без сил падали спать. А поутру Мишка поднимал приятеля и тащил по грибы или на рыбалку. Давно уже поселившись в столице, он так и не утратил жадность деревенских жителей до дармовых природных ресурсов и всерьез рассчитывал на них, планирую семейный бюджет. Правда, планы эти никак не выполнялись. Избалованные городской жизнью "добытчики" просыпались по местным меркам очень поздно. Когда они только выходили за околицу, на встречу уже шла с полной корзинкой сухощавая похожая на проворную Бабу Ягу тетка Тамара. На вопрос, где нашла столько белых, Тамарка с широким жестом руки отвечала:
- Да вон тут, у леси...
- Найдешь чего после тебя "у леси"! - ворчал себе под нос Мишка. И действительно, все грибные перелески были уже тщательно обобраны и приятелям оставались только жалкие крохи утреннего урожая. С рыбалкой тоже не ладилось. Караси в ближайшем ручье, наверное, из какого-то местечкового патриотизма на крючок к заезжим москалям идти отказывались. Сашку это не особенно волновало. Вполне достаточно было посидеть с удочкой у тихой камышовой заводи. Мишка же переживал неудачи, как личное оскорбление. И вот как-то вечером, когда небо перекрасилось из голубого в молочной, а по дну оврага гигантской белой змеей полз туман, Мишка торжественно объявил:
- Собирайся, на дальние озера пойдем. Уж там клев будет!
Сашку такая перспектива совсем не вдохновляла, но спорить с хозяином он не стал. Обувшись в болотные сапоги и собрав снасти, они двинулись в путь. Форсировав ручей, перебрались через овраг, потом долго шли вдоль пшеничного поля. Небо после захода солнца окрасилось под цвет сгущенного молока. Растущий месяц с щербатой улыбкой смотрел на засыпающую землю. Из-под ног то и дело взлетали разбуженные куропатки, а между пшеничных колосьев торчали нарядные бутончики васильков. Сашке они напоминали картинки с обертки конфет, которыми угощала когда-то бабушка. И на душе вдруг стало спокойно и уютно, словно в детстве. Он уже был благодарен Мишке за эту вечернюю прогулку, но тот грубо нарушил идиллию:
- Шагу прибавь! Нам еще километра два пилить. У Михася - лесника переночуем, а утром на озера, - после короткой паузы, словно сомневаясь, стоит ли об этом говорить заранее, Мишка сообщил: - Михась вообще-то мужик с придурью! Но если Нинка дома, она ему особо разгуляться не даст.
Настроение у Сашки тут же испортилось. Ночь в копании придурковатого и возможно агрессивного во хмелю лесника совсем не входила в его планы. Оставалось только надеется, что Нинка, как примерная супруга, находится в данный момент дома.
Когда дорога свернула в лес, стало жутковато. Древесные исполины смотрели на пришельцев с затаенной угрозой. И чудилось, что в сплетениях мохнатых веток проступают древние и грозные языческие лики. Наконец, впереди показалось светящееся окно хаты. Смешной вислоухий пес тут же радостно кинулся облаивать чужаков. Немного погодя скрипом отворилась низенькая дверь, и на пороге появился низкорослый мужичонка с большими оттопыренными ушами и всклокоченной шевелюрой. Приходу незваных гостей он явно обрадовался:
- Здорово! Удачно заглянули. Нинка моя с утра к дочери в Дрибин поехала.
Приятели переглянулись. Мишка развел руками, Сашка обреченно вздохнул. Однако, предубеждения на счет хозяина быстро развеялись.Вскоре они сидели за дощатым столом, уставленным домашними солениями и пили принесенную Мишкой горилку. Под потолком тускло светила лампочка, а с русской печки щурился на гостей огромный черный кот. Разговор шел к грибах и рыбалке. Михась проявлял тут хорошее знание предмета, и даже Пусовский, предпочитавший собственные монологи, слушал, не перебивая. Время от времени хозяин вплетал эпизоды очень уж похожие на местный фольклор. Выходило, что он был накоротке почти со всей местной флорой и фауной. Белки, зайцы, лисы и даже грибы ходили у него в приятелях, а иногда упоминались и существа вообще сказочные.Мишка, слушал, его с усмешкой, и когда Михась отправился
