– Томас, ты ведь понимаешь, что это невозможно. У меня даже документов нет. – Джеральдина сдерживалась, чтобы не расплакаться. – Не могу поверить, что ты покинешь меня. А как же я? Что делать мне?
– Ну, не плачь, Джо. Еще есть время, я обязательно придумаю что-то. В конце концов, это всего на четыре года, а потом я могу устроиться работать на острове и мы опять будем вместе. Буду приезжать к тебе на каникулах и звонить каждый день. Мы переживем это.
– Два месяца… А потом мы, возможно, больше никогда не увидимся. Тебе понравится на материке, и ты не захочешь возвращаться.
Обида захлестнула Джеральдину. Все бросают ее. Она злилась на Томаса, на его родителей, на Бернарда, Клариссу, на остров – на все на свете.
– Мне нужно побыть одной. – Джеральдина спрыгнула с ветки и побежала в сторону свалки.
– Джо, постой! – Но она даже не обернулась, наоборот, ускорила бег.
Слезы душили ее. Из-за них все вокруг расплывалось. Она хотела закрыться в мастерской со своим горем наедине, где никто ее не увидит.
– Джо! – Томас почти догнал ее.
Джеральдина не хотела сейчас видеть его. Не хотела чувствовать ту боль, которая раздирала ее на части.
До бокса оставалось несколько метров, и Джеральдина ускорила бег. Не добежав всего несколько шагов до двери, она зацепилась обо что-то ногой и рухнула на землю. Голову пронзила вспышка боли, а в следующее мгновенье сознание поглотила темнота.
Глава 8
Никогда ее не раздражал чей-либо голос так, как сейчас. Томас, как назойливая муха, повторял ее имя и тряс. Джеральдина хотела, чтобы ее оставили в покое и дали поспать. А еще чтобы эта жуткая головная боль прекратилась.
Но Томас не затыкался.
Девушка медленно открыла глаза, чтобы узнать, что нужно этому идиоту, но все, что сумела увидеть, – черно-зеленые силуэты.
Она закричала от испуга.
– Джо, все в порядке, милая. Ты упала и сильно ударилась головой. Давай я позову кого-то из медперсонала или отведу тебя в медблок.
– Нет, стой. – Джеральдина схватила его за руку.
Память медленно возвращалась к ней. Разговор на берегу. Она бежала к боксу. Падение и темнота.
Она моргнула несколько раз, но зрение не возвращалось. Крепко зажмурилась, вспоминая свой детский, как она думала, сон. Открыла глаза, но ничего не произошло.
– Джо, можешь встать? Где-нибудь болит?
– Нет, все в порядке, – соврала она.
– Давай, пошли в бокс, кажется, у тебя царапина на лбу.
Джеральдина поднялась и медленно пошла за Томасом, который сейчас отражался в глазах зеленым силуэтом.
Она снова зажмурилась. Открыла глаза – все по-старому. Джеральдина старалась не поддаваться панике. Однажды зрение вернулось – и сейчас тоже вернется.
– Что ты делаешь? – обеспокоенно спросил Томас, когда Джеральдина ударила себя несколько раз по голове.
– Проверяю, не повредила ли череп, – нервно ответила она.
– Давай садись на диван, у тебя может быть сотрясение.
Томас взял ее за руку и посадил рядом с собой.
– Все нормально, Томас.
– Ты все еще злишься на меня? Я не собираюсь бросать тебя, с моим отъездом ничего не поменяется.
Джеральдина не могла сосредоточиться на его словах, она не переставала жмуриться, надеясь, что черно-зеленая картинка пропадет.
– Джо, что ты делаешь?
– Ничего.
Она закрыла ладонями лицо и глубоко вздохнула. Джеральдина понятия не имела, что делать, если зрение не вернется. Кларисса и Бернард не должны об этом узнать, поэтому ей придется разбираться с этим одной.
– Я останусь здесь на ночь, Томас, а ты иди домой.
– Я останусь с тобой. Знаю, диван не такой уж большой, но мы поместимся.
У Джеральдины не было сил спорить. К тому же она не так и сильно хотела, чтобы он уходил. Да, она злилась, но это не меняло того факта, что Джеральдина безумно любила Томаса. Она не представляла, как будет жить без него, без его улыбки и подколов. Без его объятий.
– Может, сыграем в карты?
Джеральдина напряглась.
– Я слишком устала, давай спать.
*
Томас давно уснул, а Джеральдину охватили паника и отчаяние: зрение не возвращалось. Сон не шел. Она устала моргать в попытках избавиться от причудливого дефекта. Как бы она ни хотела, а расслабиться и уснуть не получалось.
Вдруг она вспомнила, что в прошлый раз, когда такое случилось, зрение вернулось в тот момент, когда Кларисса включила яркое освещение.
– Шейла, освещение на сто процентов, – Джеральдина обратилась к системе “умный дом”, над которой работала последние несколько месяцев.
Комнату залило светом. Джеральдину ослепило, и пришлось зажмуриться.
– Детка, почему ты не спишь?
Джеральдина открыла глаза и повернулась к Томасу. Она снова видела в красках. Томас, взлохмаченный и закрывающий рукой глаза от ослепительного света, непонимающе смотрел на нее.
– Все нормально, просто послышался какой-то звук. Шейла, освещение на пять процентов.
Комната погрузилась в полумрак. Джеральдина с опаской закрыла глаза и от переизбытка эмоций быстро провалилась в сон.
Она проснулась оттого, что Томас пытался выпутаться из их объятий.
– Прости, не хотел будить тебя. Мне пора в школу, родители убьют, если я опять прогуляю.
Он поцеловал ее быстро в губы и, избегая взгляда, направился к выходу.
– Встретимся к четырем здесь? – спросил, не оборачиваясь.
– Да, я буду ждать.
Как только дверь бокса закрылась за Томасом, Джеральдина спрыгнула с дивана и принялась искать зеркало. Она была уверенна, что где-то среди этого хлама валялось маленькое треснутое зеркальце.
Ей срочно нужно было посмотреть на свои глаза и убедиться, что они выглядят как прежде, несмотря на то, что Томас не увидел никаких изменений.
Зеркало нашлось под диваном. Она поднесла его сначала к левому, а потом к правому глазу, внимательно рассматривая каждый. Ничего странного Джеральдина не обнаружила. Никаких намеков на ночное происшествие в глазах, зато на лбу красовался неглубокий порез, а голова справа, возле уха, жутко пульсировала болью.
Джеральдина начала ощупывать голову, чтобы убедиться в отсутствии повреждений. В месте, где пульсировала боль, она ощутила нечто странное. Кожа была немного разодрана, а внутри раны было что-то твердое.
Она пыталась разглядеть рану с помощью зеркала, но ничего, кроме засохшей крови и волос, увидеть не удалось.
Где-то в ящике валялась камера. Джеральдина перерыла несколько, но камера как будто испарилась. В ее апартаментах была еще одна. Она распустила волосы, чтобы скрыть порез на лбу и кровь на голове, и направилась к жилому корпусу.
Вымыла в душе голову от запекшейся крови и сделала несколько снимков раны.
– Черт, это что, дырка? В
