О, значит я на правильном пути! Ему нужна жертвенная овечка на заклании! Что ж, вы ее не получите, господин декан!
Посмотренным жестом я прикусила часть нижней губу, делая оставшуюся покрасневшей и чувственно-припухлой. Убедилась, что он смотрит и отпустила ее, отчего он дернулся, будто из выходя транса.
– Уж какая есть, Матвей Александрыч… скромная не стала бы… помогать вам вчера.
Он оскалился, явно сдерживая себя – что было настоящим геройством, если в его голове нарисовалась та же картина, что и в моей. О да… он явно представил себе мою голую грудь, сжимающую его возбужденный орган.
Я сдержала дрожь, уговаривая себя – надо, надо потерпеть! Все равно он трахнет меня сегодня, но… если все пойдет по моему плану, завтра я уже буду свободна!
– А… к черту! – пробормотал вдруг декан и резко, за затылок притянул мою голову к себе, сминая наши губы вместе… впечатываясь в меня с коротким, глухим рычанием, от которого тут же прошли закружилась голова и стало жарко в этом дурацком, слишком большом для меня пиджаке…
«Хочу тебя!»… «Хочу тебя трахнуть!» – без слов кричал он мне, вторгаясь в мой рот, кусая меня за ту самую губу, на которую пялился минутой раньше…
Вероятно, он тоже подумал, что пиджак – лишний в этой картине и, не отрываясь от моих губ, потянул его за лацкан, стаскивая с моего плеча, заставляя вздрагивать от каждого прикосновения к обнаженному телу…
– Кхм-кхм… – напомнила о себе реальность.
***
Тяжело дыша, мы оторвались друг от друга.
– Блять… – одними губами ругнулся он, осознавая, что все еще не наедине со мной.
Медленно, словно нехотя, отпустил мой затылок, а заодно и меня – уже ничего не соображающую и почти оглохшую от яростного шума крови в ушах. Так же медленно отодвинулся на свой стул.
– Почему у нас нет таких страстных профессоров? Не знаешь, Марта? – по-английски проворчала незнакомая мне дама – лет пятидесяти, в старомодном бархатном платье и черепашьих очках.
Не спрашивая ничьего разрешения, она присела за наш столик – и только сейчас я обратила внимание, что предназначен он для четверых, а вовсе не для двоих.
– Думаю, это потому, что у нас такого «страстного» профессора давно уволили бы же в первый день его… страсти, – ответила ей еще одна возрастная дама, тоже по-английски, но с тяжелым немецким акцентом. И уселась на последний свободный стул, пристраивая к нему трость с набалдашником, будто специально подобранным в тон очкам первой.
– А в худшем? – поинтересовалась я, забыв, что крайне невежливо задавать вопросы, не познакомившись.
– А в худшем, милочка, герра Донского посадили бы в тюрьму за превышение должностных полномочий, – она мило улыбнулась тому, про кого говорила, и подняла бокал с шампанским, словно выпивая за его здоровье.
К моему удивлению, он совершенно не взбесился и ответил тем же.
– Давайте же выпьем, что я не «у вас», – провозгласил, чокаясь сначала с одной, – …и не у вас, – потом с другой.
Дамы переглянулись и, слегка пожав плечами, выпили.
– Дорогая, – отставив бокал на стол, декан обратился ко мне своим самым приторным голосом. – Позволь тебе представить моих коллег по одному проекту международного значения – профессор Марта Краммер из Геттингенского Университета и ректор Лондонской Школы Бизнеса, доктор Маргарет Коллинс. Мы давно знакомы и привыкли к обоюдным… колкостям. Дамы, познакомьтесь в свою очередь с моей невестой – Валерией Максимовой, весьма талантливой студенткой архитектуры. Третий курс. Девятнадцать лет, прошу заметить. Не сирота, в деньгах не нуждается и умеет за себя постоять.
Я слегка прыснула со смеху, отлично понимая его четкий, с характерным русским акцентом английский. Может еще расскажет им, что я не девственница? Ах да, откуда ж ему знать пока…
В зале постепенно рассаживались – посматривая с интересом на наш столик, но не спеша беспокоить с поздравлениями. Музыка временно стихла и банкетный холл наполнился умиротворяющим, даже уютным шумом из перестука вилок, негромких бесед, смеха и звона бокалов.
Все это совсем не располагало к унынию и постепенно я заставила себя не думать о том, что будет после этого мирного, изысканного уюта в обществе профессоров и деканов.
Принесли салат – аккуратную нарезку из моцареллы и помидоров на вытянутой подушке из шпината. «Капрезе» – вспомнила я. Салат «Капрезе». А еще вспомнила, что не ела из-за нервов с самого раннего утра.
В желудке предательски заурчало – так громко, что услышали абсолютно все сидящие за нашим столом.
И нет чтоб проигнорировать – зловредные старушенции!
– Если он тебя плохо кормит, милочка… – профессор Коллинс доверительно наклонилась ко мне, кривоватым перстом тыкая в декана, – позвони мне – я с удовольствием потащу его симпатичную задницу в Гаагу.
Я испуганно покосилась на Донского – теперь точно взбесится! Однако, к моему вящему изумлению, он и тут остался спокоен, как удав. На меня бы он так реагировал, как на подъебки этой бабули в очках!
– Ты визитку-то ее возьми, – невозмутимо, по-русски порекомендовал он, цепляя на вилку салат. – Она их абы кому не раздает.
Я повернула голову и увидела на столе, рядом со своей тарелкой маленькую, довольно скромную карточку с коротким именем, должностью и телефоном.
– Я динозавр и не люблю имейлы, – призналась англичанка. – Но, если думаешь про аспирантуру, можешь смело звонить мне. Будем через тебя дергать твоего мужа за ниточки, когда он нам понадобиться.
При слове «муж» нога Донского, прижатая к моему колену, ощутимо дернулась, а сам он закашлялся.
Ах ты ж гад! Я очаровательно улыбнулась ученой даме.
– То есть – если он меня обидит, вы… – я поморщилась, вспоминая нужные слова, – поможете мне… засудить его, а если все будет хорошо – будете дергать его… как это… блин… за «ниточки»? Это же прекрасно! Обязательно позвоню вам.
И принялась за салат, не обращая внимания на испепеляющие мой правый бок взгляды.
***
Обед закончился быстрее, чем мне того хотелось бы и, постепенно, по мере того, как приближался мой судный час, я нервничала все сильнее, все больше убегала мыслями из реальности.
Не помогло даже безумно дорогое, бриллиантовое кольцо, которое декан, как и обещал по истовые рукоплескания и поздравления надел мне на палец, пристально глядя мне в глаза и крепко держа за трясущуюся руку.
Мне еще придется расплатиться с ним за это кольцо причем очень скоро.
Не спасло ситуацию и то, что после окончания банкета он все же довез меня до своего дома – элитной
