– Эльвиру и Хелку ты знаешь, – представил нас Сорен. – А юная леди – это Рекке, племянница Эльвиры.
– Я не юная, – оскалилась девушка на него.
– Конечно же, не юная, – успокоил тот, отводя меня в сторону. Затем взял меня за руку и приложил ее к светло-соловой шкуре коня. – Я подумал, что тебе понадобится скакун. Это мой последний подарок. Дай ему имя сама, а когда придумаешь, убедись, что животное связано с ним.
Я окинула взглядом жеребца, и тот всхрапнул, ударив копытом о землю. В его глазах было загнанное выражение, которое я слишком хорошо знала. Я погладила коня по шее и коснулась мягкой гривы.
– Будешь зваться Страхом, с этого дня и до самой своей смерти. Пусть имя свяжет тебя и обязует отзываться на мой клич. Страх, бегущий стремительно, как гром, и яростный, как вспышка молнии, будь же отныне моим. – Я никогда раньше не наблюдала, как связывают кличкой животное, но слова пришли на ум, будто я всегда их знала. По спине пробежал холодок. Это невозможно. Не могло быть возможным. Однако я это сделала.
Обретший имя Страх заржал и игриво ухватил меня зубами за плечо. Я погладила его гриву и увидела, как копыто застыло на земле. Жеребец наконец успокоился. Пока я старалась собраться с мыслями сама, ощущение обжигавших взглядов других гоблинов становилось все отчетливее.
Я обернулась и посмотрела в глаза Эльвире, не отводя своих.
– Да?
– Я удивлена, – одарила она меня злобной и в то же время ослепительной улыбкой. – Думала, Сорен преувеличивал, рассказывая о тебе.
– Я не преувеличивал, – отозвался тот. Его руки в перчатках были сцеплены в замок. – Пора ехать.
Эльвира согласно кивнула и грациозно взобралась на снежного барса. Ее племянница, не сводившая глаз с Сорена, и приближенная тоже оседлали коней.
Я еще раз погладила Страха по шее и запрыгнула в седло, которое идеально мне подходило. Как и длина поводьев. По венам разлилось предвкушение от скорой Охоты. Под кожей до сих пор бурлила энергия от недавнего убийства. Потребовалось напрячь волю, чтобы успокоить ее.
Сорен подвел своего скакуна к моему, позволяя Эльвире со спутницами возглавить процессию.
– Ты понимаешь, почему я вступил с ними в союз? – спросил он.
– Чтобы помешать Францу и Лидиану так поступить, – ответила я. – Должно быть, я снова болтала во сне.
Гоблин кивнул.
– Эльвира с Хелкой – обе талантливые охотницы, иначе не смогли бы вступить в соревнование.
Я огляделась по сторонам. Многие уже отбыли в погоню за оленем, но не меньше лордов пока толпились во дворе. Некоторые наверняка вообще никуда не поедут. Слабым будет сложно выжить, а уж тем более вернуться с победой.
– Лидиан до сих пор здесь, – заметила я, увидев его свиту. – Наверное, старается найти нового союзника.
– Вполне вероятно. – Сорен устремился вперед, я последовала за ним. Он добавил, оглядываясь через плечо: – Это положит начало всему. Для тебя.
Я промолчала, снова пытаясь подавить предвкушение. Хотя «предвкушение» было, пожалуй, неверным словом. Меня охватил азарт хищника. Я почувствовала страх, но тут же прогнала его. Я выберусь отсюда, даже если исчезнет все остальное, даже если придется клясться на обломках всего, что я любила.
Жеребец подо мной тихо заржал, и я ощутила, что он разделяет мои мысли, так как наши сознания теперь неразрывно связаны, такие же узы были между мной и Сореном. Я погладила коня по шее.
– Ты и я теперь едины.
– Связанные животные могут чувствовать наши мысли. – Губы хозяина изогнулись в улыбке. – Что он ощутил? Твое предвкушение? Твой азарт?
Нет, кое-что другое. Обещание вырваться на свободу. Сбежать. Вместе.
– Да.
– Нужно догонять спутниц. – Сорен посмотрел вперед, где нас поджидали Эльвира с приближенными. – Предстоит еще поймать оленя.
– Поймаем, – отозвалась я. И чем раньше он покинет территорию Пермафроста, тем лучше. Я уже собиралась пришпорить Страха и пустить его галопом, как Сорен придержал меня за плечо. По коже пробежали мурашки, так как я ощутила проникавшее тепло его энергии.
– Присмотри за Рекке ради меня, – попросил он. – Я ей не доверяю.
– Я никому из них не доверяю, – фыркнула я, всматриваясь в постепенно исчезавшие вдалеке фигурки трех союзниц.
– Согласен, – кивнул Сорен, – однако Эльвиру и Хелку я знаю, а Рекке – нет. Как и ты. Поэтому держи ухо востро.
– Это не первая моя поездка на Охоту.
– Первая, где ты преследуешь не только животное. – Гоблин прищурился. – Никогда об этом не забывай. Мы заключили союз, но рано или поздно ему настанет конец, и тогда кто-то получит нож в спину. Я бы предпочел, чтобы этим кем-то оказалась не ты. – С этими словами он пришпорил Ужаса и рванул вперед.
Страх снова бил копытом по земле, встряхивая гривой. Я почесала коня за ушами и исподволь проникла в его мысли. Испуг, предвкушение, настороженность, решимость. У меня перед глазами постепенно возникла картинка: далекое пастбище с зеленой, как изумруды, травой.
– Все верно, – прошептала я скакуну на ухо. Мы сбежим отсюда. Он вскинул голову. Я же глубоко вдохнула, дотронулась до спрятанного в краге гвоздя и последовала за Сореном прочь с королевского двора.
Охота началась.
5. Охота
Мы неслись через Пермафрост сломя голову по серебристой сверкавшей тропинке, отмечавшей путь белого оленя. Другие дорожки пересекались и расходились тонкой паутиной по бесплодным землям, однако лишь наша мерцавшая путеводная нить имела значение. Она блестела, словно освещенная солнечными лучами.
Каждое живое существо обладает собственной энергетикой, и наша цель не была исключением. Теперь, когда я впитала в себя силы убитого молодого гоблина, следы, оставленные аурами животных, казались мне ясными как день. Они парили в воздухе, будто туманная дымка, и окутывали живых созданий, переливаясь всеми оттенками. Пустынная тишина Пермафроста внезапно окрасилась и наполнилась смыслами, которые я не замечала ранее. Люди не способны принимать в себя силы убитой жертвы, это исключительно способность гоблинов.
После времени, проведенного взаперти внутри дворца, скакать по бодрившему морозцу под лучами бледно-желтого солнца было невероятно приятно. Несмотря на скелетоподобные ветки леса, покрытые инеем опавшие листья и сухую траву, жизнь была повсюду, и стук копыт казался биением древнего сердца.
Моя связь со Страхом наполняла меня радостью. Жеребец тоже упивался наслаждением от езды по лесу. Бежать вперед, быть диким, быть свободным – все, чего он желал.
Но мы не были свободными. Пока, во всяком случае.
Скакун ощутил мои сомнения, но не придал им значения. Ему было достаточно нестись по пересеченной местности. Само собой, животное не могло считаться полноценным сообщником в осуществлении побега. Усилием воли я подавила неуверенность. На уме и без того было достаточно проблем, и я была сыта ими по горло. Если слишком пристально рассматривать их, на поверхность могли всплыть воспоминания об убитом мной гоблине и шипевшей на кончиках пальцев силе, а мне
