Ей хотелось, чтобы так все и случилось. Но под силу ли ей этого на самом деле добиться?
Крики одобрения стихли. Линне молча наблюдала, как остальные развернулись и направились в сторону складов выполнять возложенные на них задачи. Оставив ее одну. Ей вдруг показалось, что все совсем не так, как должно быть. Другие девушки знали, что делать, одна она блуждала во тьме.
Командор Зима стояла, в одной руке держа какую-то бумагу, другой постукивая себя ручкой по зубам. Увидев подошедшую к ней Линне, она подняла глаза.
– Что вам?
– Прошу прощения, сэр, но я не знаю, куда мне теперь идти.
Произнеся эти слова, Линне и сама нахмурила брови. Прикидываясь парнем, она никогда не просила у вышестоящего офицера прощения.
– Вы пилот, штурман или инженер? – спросила Зима, не вынимая изо рта карандаша.
– Я не знаю, – ответила Линне.
– Вот как. Ваше имя?
– Золонов, сэр.
Эту фамилию ей все еще приходить из себя выдавливать. Ей очень не хватало ипостаси Алексея Набиева, человека без рода и племени, необузданного и храброго.
Фамилию Зима, скорее всего, узнала, но виду не подала. А может, попросту подумала, что Золоновых в Союзе пруд пруди.
– Да-да, я помню. Вы единственная, с кем мне не довелось повстречаться лично.
Командор протянула ей руку.
Линне неподвижно уставилась на нее, но уже в следующий миг все поняла и нерешительно пожала.
– Рада наконец с вами познакомиться, мисс Золонов. Полковник Кослен писал, что вам нет равных в стрельбе из ружья и что вы отличаетесь невероятной точностью в обращении с искрами.
– Так точно, сэр, – сказала Линне.
– Я зачислила вас штурманом. Насколько мне известно, опыта у вас побольше, чем у остальных наших рекрутов, так?
– Я поступила служить в армию в возрасте четырнадцати лет.
Линне словно только что созналась в преступлении.
– Тогда, может, командиром надо было назначить вас? – пошутила Зима.
– Нет, сэр, – ответила Линне.
Только не с такими новобранцами, как Катя и Магдалена.
Командор дернула уголком рта.
– Вам нет нужды постоянно меня так называть.
– Может, мне тогда обращаться к вам «мэм», сэр?
Кослен в такой ситуации окатил бы ее злобным взглядом. Гесовец устроил бы разнос. Тамара Зима засмеялась.
– Я вам сейчас кое-что скажу, хорошо? – она взяла Линне под руку, будто они были подругами, решившими немного прогуляться. – Мне не приходилось служить в армии. При обращении ко мне никто и никогда не произносил «сэр». Меня лишь несколько раз называли «мэм», если уж на то пошло. Я попала сюда, потому что пролетела на «Зимней ведьме» от одного побережья к другому, а потом доставляла в Форпост Гореву по воздуху припасы. Чтобы подготовить вас, Исааку нужен не армейский командир, а человек с моими талантами и способностями.
Все еще хуже, чем она думала. Не зря Гесовец так хотел вышвырнуть их всех со своей базы.
– Традиционные армейские порядки не представляют для меня интереса, – сказала Зима, – но порой все же приходится устраивать хорошее шоу. Если хотите, можете мне в этом помочь. К тому же вы вполне могли бы взять под свою опеку нескольких наших рекрутов.
Нет. Ни за что на свете. Она не допустит, чтобы ее первый опыт командования испортили непокорные подчиненные, не ведающие, что такое приказ и как его выполнять.
Но если она откажется, Зима вполне может отослать ее обратно в Мистелгард. Брать Линне в свой полк она не планировала, ее попросту поставили перед фактом.
– Ваши методы кажутся мне интересными, – наконец, выдавила из себя Линне.
– Так оно и есть, – улыбнулась командор Зима.
Может, Линне тоже надо было ответить ей улыбкой? Может, в армии теперь позволительны такие неуставные отношения? Она кивнула, в подтвержение, что всецело осознала ситуацию и теперь ждет приказа.
Зима стояла и смотрела на нее. А несколько мгновений спустя подняла бровь.
– Так вы желаете помочь мне?
– Разумеется, сэр, – солгала Линне.
Ведь что бы она ни сказала, Зима все равно остается для нее вышестоящим офицером. А начальник всегда командует, даже когда говорит не по уставу. Линне признала бы за ней это право и в том случае, если бы ей нечего было опасаться. А повод для опасений имелся. Лучше уж она будет здесь, в Интелгарде, чем на севере. Вера и преданность. Если в нее верит главнокомандующий, значит, смогу поверить и я.
– Отлично. Теперь ступайте и переоденьтесь в ту премилую форму, которую вам выдадут. Позже попробуем подобрать девушкам что-нибудь поменьше размером, пока же сделайте так, чтобы все, по возможности, выглядели презентабельно. Потом мне доложите.
– Слушаюсь, сэр, – ответила Линне, не сумев вовремя себя остановить.
Зима удовлетворенно кивнула, похлопала ее по плечу и ушла. Совсем не строевым шагом.
* * *Линне отыскала свою чистую шинель и направилась в ту сторону, где, по ее мнению, должен был располагаться кабинет командора. Она безошибочно определила его, когда увидела, куда люди и машины волокут кипы бумаг, мотки проволоки и гигантский серебряный самовар. Даже простые солдаты и те наверняка припрятали себе что-нибудь про запас.
Дверь была открыта, но Линне все равно постучала.
Зима, наблюдавшая за тем, как двое военных собирают стол, подняла на нее глаза.
– Вы вовремя. Мне доложили, что к базе приближается паланкин Николая, поэтому времени у нас в обрез. Разберите материалы из коробки за моим столом. Николай терпеть не может беспорядок.
– Вы имеете в виду Николая Церлина? – догадалась она.
– Вы же не дрожите от страха, правда? – сказала командор, бросив на нее проницательный взгляд.
В груди Линне полыхнула злость. Значит, Зима провела связь между нею и отцом.
– Нет, сэр, не дрожу.
– Вот и славно. Сегодня вечером вы поможете мне. Сначала проинспектируем аэропланы, потом – ужин и экскурсия по базе. Боюсь, что за ужином вам с нами сидеть не придется, но по окончании вечера я обязательно вас чем-нибудь угощу.
– Вы очень добры, сэр.
Зима покачала головой.
– Думаю, Линне, у вас все прекрасно получится.
Линне не могла сказать, что на самом деле думала командор – хорошо это или плохо.
В дверь просунулась голова взволнованного новобранца.
– Он здесь, мэм.
Зима выпрямилась и вышла из комнаты так быстро, что Линне пришлось догонять ее бегом. В ней в мгновение ока не осталось ничего от дружелюбного командующего полком, улыбающегося и спрашивающего разрешения, перед тем как отдать приказ. Хоть она не маршировала, в ее походке чувствовалась энергия марша; она была вся во власти своей цели, направляемая четким пониманием точки назначения и времени, которое есть у нее в распоряжении.
А что, если Николай сообщит отцу, что в ее новом полку сплошные неряхи? Что, если скажет, что это плохо отразится на семье Золоновых? Если она хорошо сыграет отведенную ей роль, Церлин решит, что дела
