– Нет, спасибо.
Скаровец прикурил.
– Я хочу помочь, – сказал он.
– Тогда поверь мне.
– Да верю я, верю, – сказал он с таким жалобным видом, что она чуть на это не купилась.
В нос ударил кисловатый аромат расидина. Она раздула ноздри, стараясь вдохнуть его, не выказывая при этом охватившего ее отчаяния.
– Тогда почему я здесь?
– Потому что никто другой тебе не поверит, – ответил он, – ты исчезла на вражеской территории, причем исчезла с дочерью врага. На фоне ее отца и занятий запрещенной магией куда проще решить, что всю эту историю ты сочинила. Но если скажешь мне хоть что-то похожее на правду…
– Я говорю тебе правду! – сказала она. – Единственную. Другой у меня нет. Почему бы тебе не вернуться в Мистелгард, притащив с собой труп Змея?
– Мы послали поисковый отряд, – сказал он, – и позаботимся о Змее или о его останках.
Она с отвращением фыркнула.
– Но нашей заслуги в этом не будет.
– Поверь мне на слово – тебе не нужна такая заслуга.
Ее руки сильнее обхватили чашку. Поначалу она хотела швырнуть ее ему в рожу, но достаточно владела собой и понимала, чем это может обернуться. Поэтому с такой силой сжала чашку, что боялась, как бы та не разлетелась вдребезги.
– Ложь – враг Союза.
– С твоей правдой тебя бросят в тюрьму.
Он швырнул блокнот на стол, заставив Линне отпрянуть.
– Как ты не понимаешь? Откуда Ревна могла узнать, как поднять Змея в воздух? Как выжила при падении, хотя это еще никому не удавалось? И откуда ты знаешь, что она не собиралась привести сюда эльдов?
– Потому что я знаю ее.
Линне упорно цеплялась за мысль о Ревне, которая сейчас спит на больничной койке, уповая на своего штурмана. Вместе мы выстоим против предъявленных нам обвинений.
– Мы несколько дней боролись за свои жизни. Неужели ты не помнишь, что это такое? Или «Скаров» вытащил это из тебя с помощью небольшого набора инструментов в черном футляре?
Таннов побледнел, но все же продолжил:
– Когда я заявлюсь с этим в Мистелгард, все поймут только одно: две девушки исчезли на территории врага, а потом вернулись, рассказав совершенно невероятную историю. Если добавить сюда тот факт, что именно Рошена…
– Оставь ее в покое!
Линне грохнула кулаком по столу. Чайная чашка упала на пол и раскололась напополам. Таннов вперил в нее взгляд. Линне сглотнула, нагнулась, собрала осколки и сложила их вместе. Если прижать достаточно сильно, трещину почти никто и не заметит. Почти.
Скаровец закрыл глаза. Между его бровей пролегла морщинка.
– Помоги мне, Линне.
Она вспомнила, как Ревна, хватаясь за Узор, тащила их по воздуху. По-настоящему летела.
– Она меня спасла. Боролась за меня. И я за нее тоже буду бороться. С кем бы ни пришлось.
Даже с тобой.
– Я не хочу с тобой бороться.
Таннов потянулся через стол вперед, но замер. На его лице застыло искреннее, умоляющее выражение. Он говорил, как старый друг.
Это ложь. Скаровцев учат врать. Таннов просто использовал их общее прошлое, только и всего.
Он потянулся опять и взял ее за руку, которую она тут же отдернула.
– Прошу тебя, Линне, – надтреснутым голосом сказал он, – ты же знаешь, это стандартная процедура. Знаешь, что мы поступаем так каждый раз, когда кто-то пропадает без вести на вражеской территории. Как знаешь и то, что если бы я следовал протоколу, то отправил бы тебя прямиком в Эпонар и отдал какому-нибудь костолому, который тебя совершенно не знает, а тот открыл бы футлярчик и взялся за дело. Мне больше всего на свете хочется вернуться в Мистелгард и рассказать всем о твоем геройстве. Но с такой историей у меня ничего не получится.
Линне опустила глаза и посмотрела на свои руки.
– Это правда, – прошептала она.
Они немного посидели.
– Ну хорошо, – хриплым от волнения голосом сказал он, – ты не хочешь лгать ради меня, не хочешь лгать ради себя, тогда солги хотя бы ради нее.
От бушующего в печке огня его глаза превратились в жидкое золото.
– Ты генеральская дочь, и отец ради тебя нажмет на все мыслимые и немыслимые рычаги. Но у Ревны никого нет. И с учетом ее прошлого можно уверенно сказать, что она больше никогда не покинет стен тюремной камеры.
Линне затопила волна жара. В какой-то момент она подумала, что искры взорвут изнутри ее кожу, возвратившись ослепительной вспышкой.
– Ты что, угрожаешь ей?
– Нет, просто рассказываю, какое ее ждет будущее, – сказал Таннов и повернул руки ладонями вперед, предлагая ей мир, – если ты, конечно же, не решишь ее спасти. Что такое маленькая ложь по сравнению с жизнью друга?
22
Твои солдаты, твои товарищи, твои друзья
Так генеральская дочь и офицер Контрразведывательного отряда принялись вместе сочинять ложь для своей страны. Таннов вернулся к началу своего блокнота и, строка за строкой, прошелся по записанному им отчету.
– Ни одна живая душа не поверит, что Ревна без посторонней помощи подняла Змея в воздух. С техникой эльдов мы работаем уже много лет.
– Что значит без посторонней помощи? Думаю, я тоже проявила там свой блистательный ум.
Линне потерла руку, через которую Змей высосал из нее все искры.
– Никто не поверит и в то, что ты смогла влить в него столько энергии, – продолжал Таннов. – Девушки, полетевшие с вами на задание, погибли, и больше некому подтвердить, что вы летали на выданной государством Стрекозе до тех пор, пока ее не подбили. А Змея сбил кто-то другой.
Линне видела, как все ее достижения меркнут и исчезают. В который раз. «Это все ради Ревны», – напомнила она себе.
– А те пару дней, что нас не было?
Ночь в тайге, подъем в горы? Все то, о чем она теперь предпочла бы не говорить.
– Вы сбились с курса, – сказал он, – и совершили на территории Союза аварийную посадку. Отдохнули, набрались сил, взлетели, попытались вернуться в Интелгард, но потерпели крушение. Враг вас так и не заметил. Я могу подтвердить, что обнаружил в снегу обломки вашего аэроплана.
– А как же твои шестерки, которые суетятся по поводу Змея?
– Насколько я понимаю, ты совсем не обязана помнить, где он упал.
– У тебя в запасе на все найдется подходящая ложь, – с горечью в голосе произнесла Линне.
– Просто считай ее альтернативным способом сообщить Мистелгарду правду.
Таннов зачеркнул полстраницы, и уголки его рта опустились вниз.
– Правду не о том, что, собственно, случилось, а о ваших убеждениях и преданности.
Линне не нуждалась в публичной проверке ее преданности.
– А как быть с преданностью Ревны?
Таннов поднял на нее взор и посмотрел совсем другими глазами. Причем дело было не только в их цвете – теперь в них присутствовало холодное безразличие. Они казались ей совершенно чужими.
– А Ревна осилит
