Отец Пафнутий только головой качал, глядя, как любимая внучка перекладывает кружочки деликатесной питерской колбасы на длинный розовый язык, откуда они мгновенно исчезают в акульей пасти добермана. По-моему, он глотал их, не разжёвывая, ему так вкуснее.
Я присел на табурет, кивком головы подтверждая наставнику, что его просьба выполнена. Он улыбнулся, потом сам налил мне чаю и лёгким мановением руки отправил Гесса отдыхать на кухню:
– Марш от на место-то. Всё равно от колбаса кончилась. Ну а ты, милая моя, теперь давай-ка правду говори.
– Дедуль?
– Не дедулькай! Дедулькает она от, – сдвинул кустистые брови проницательный батюшка. – Я-то тебя с пелёнок от мокрых знаю, правду говори: зачем от приехала?
Дашка пыталась отмолчаться, отшутиться, даже в слёзки ударялась, но отвечать всё равно пришлось. Никакого письма от Марты не было. Был прямой приказ вышестоящего руководства, на которое в свою очередь надавили те, кто ещё выше, а тех попросили третьи, которым намекнули четвёртые. Концов не сыскать, конкретно спросить не с кого, крайних нет…
Но кое-кому было очень нужно, чтобы сегодняшней ночью курсант Фруктовая приняла участие в грядущих событиях. Её прямое начальство выписало открепление на неделю, оплатило проезд, выдало необходимую технику и попросило тщательно фиксировать всё происходящее. Получается, что МЧС РФ действительно занималось самыми разными вопросами. К нам проявили интерес.
Но самое занятное, что в устной форме от Даши потребовали категорически не вмешиваться в возможное развитие событий. Заранее предупредив, что обмен Марты на Якутянку – вопрос решённый, детали утрясены, никто не хочет лишних конфликтов, но у каждого есть свой тайный интерес. Как говорят американцы, «сын стекольщика всегда носит рогатку». Только наблюдение и фиксация!
Седая внучка взяла под козырёк – «служу России!» и только на улице позволила себе коварный хохот в питерские небеса. Вмешиваться она будет, да ещё как! Если у вашего деда есть танк, гранаты и целый склад оружия, внуков с его двора и поганой метлой не выгонишь! Проверено на себе.
Но, с другой стороны, что, если реакцию Дашки было легко просчитать? Быть может, важные дяди и тёти свыше как раз таки и надеялись, что она полезет в бой. На этом тоже можно выиграть определённые дивиденды. Тем более если видеозаписи можно будет приобщить как необходимые документы, отложенные до срока, но всегда такие полезные в нужное время. Опять Система?
– Что от, соучастники, обложили-то нас со всех сторон. Хочешь не хочешь, а быть от сегодня разборкам на нашем-то дворе, – резюмировал отец Пафнутий, расчёсывая пальцами бороду. – Стало быть, ты, Федька, оружие от приготовь. Бери все серебряные патроны, заряжай от, что выберешь: поди, серебра жалеть-то не надо, нас жальче. Мы с внученькой-то любимою в храм Воскресенский пойдём, помолимся за всех от нас-то, грешных. Анчутка пусть от баньку вытопит, рубахи чистые приготовит. Геська… – Батюшка на мгновение охнул. – Ох ты ж от в спину стрельнуло-то как, к морозу, значит. Геська!
Доберман мигом примчался, стройный и неуклюжий, как лось.
– Тебе от задание особое будет, ты Федора сбереги.
Мой пёс сделал бравый вид, что ничего не понимает, но готов на всё.
– Да знаю, знаю я, собачий от сын, что ты говорить-то умеешь. Что ж от, я сам дурак слепой, глухой от, без фантазии? Слыхал уж не раз, как вы с Федькой-то болтаете, но секрет ваш храню.
– Ругаться не будете? – осторожно уточнил Гесс, прижав острые ушки.
– Дитё ты и есть. – Батюшка ласково погладил его по голове. – Тварь от божия неразумная, за что ж на тебя сердиться-то?
…В общем, вроде бы всё как-то устаканивалось. Хотя пара вопросов теперь появилась и у меня. Пока Даша по-быстрому устанавливала у нас во дворе четыре портативные видеокамеры с мощными аккумуляторами, я остановил отца Пафнутия в сенях:
– Отче, вы ведь не всё сказали. Вы давно знаете, что он не обычный пёс и уж никак не «тварь божия». Скорее прямо наоборот. Именно поэтому вы сделали для него такой ошейник? Серебро, кресты, иконки, тиснение молитв на коже. Ему нельзя его снимать.
– Чего ты от меня-то хочешь, паря?
– Правды.
Вместо ответа он осенил меня крестным знамением, трое-кратно расцеловал по-отечески, потом улыбнулся в усы и молча вышел из дому. Да Диоген мне в бочку, а чего я, собственно, от него ждал? Каких особенных признаний или объяснений? В груди всё кипело и клокотало, мозг взрывался от противоречий, но, наверное, самое разумное на тот момент было бы просто пойти и заняться своими прямыми обязанностями. Получил приказ? Исполняй. Что я и сделал.
Вскрыл схрон стрелкового оружия в предбаннике. Пулемёт отставил сразу, чертей он не берёт, Хана наверняка тоже, а вот если случайно зацепит ту же Якутянку, но это «не есть зер гут!». Значит, только пистолеты и ружья. Есть три «калаша», ладно, один можно взять для отца Пафнутия. Он военный человек, привычен управляться с таким оружием. Автомат Калашникова уникален во всех смыслах. Простой и надёжный, как палка, «откусывай» себе по два патрона в цель, и он не уступит ни по одному пункту разрекламированной америкосовской штурмовой винтовке AR-10.
Потом я выбрал тульскую охотничью двустволку с мягким спуском для Дарьи, взяв под это дело коробку с патронами, набитыми серебряной дробью. Анчутке… не знаю что, он вообще-то пока никак не выражал желания сражаться с нами плечом к плечу.
– Амиго, можно мне «ТТ»? Сорок четвёртого года, фронтовик, маленький магазин, но зато убойная сила – о мама-а миа, коза ностра!
– Уверен?
– Ноу комментс, – искренне ухмыльнулся кудрявый бес, занося в баньку первую охапку дров. – Короче, они же меня по-любому грохнут. Умереть героем – пуркуа па?
– Выбирай. – Я достал из ящика два «ТТ».
– Беру оба, добрже, пан офицер?
Я кивнул, осторожно передавая ему четыре обоймы с серебряными пулями. Так, теперь можно подумать и о себе. Судя по тому, с каким пылом все тут (и наши и не наши) готовятся к масштабному смертоубийству, долгого боя не будет. Семь пуль, полный барабан старенького нагана. Если не хватит, возьму перо чёрного ангела в зубы и порешу-попишу-покоцаю всех в рукопашной. Нормальное дело, не в первый раз, в конце концов. Об этом стоило задуматься.
Я и раньше уже не раз ловил себя на весьма специфическом отношении к необратимости смерти, но сейчас эта грань блуждала где-то между философией и пофигизмом. Впервые, как помнится, это произошло в Чечне, когда наш отряд зажали в ущелье, выбраться не надеялся никто, все честно понимали, что будет дальше. Понимали и спокойно выполняли свой долг. Появившиеся «вертушки» в небе были сравни чуду явления ангелов Господних…
Так вот почему же мне ни капельки не страшно сейчас? Я типа жутко храбрый, отбитый на всю голову, обожравшийся
