Женщина ушла и тут же вернулась с кувшином воды. Проворчала под нос:
– Насмотрелись за последние двенадцать лет всякого… привыкли уже.
Пока она поила Изду, заботливо вытирая ему рот подолом, кузнец поднялся и подошел к Варгу.
– Видел я вас, когда мимо проходили. Что ж не заглянули ни разу? – он был очень бледен, кровь моментально пропитала белую повязку.
– Заглянем, – Варг скользнул по его лицу холодными глазами, подождал, пока кузнец не опустил перед ним взгляда. – Сам сожжешь трупы?
– Она займется, – Вагар мотнул головой на подошедшую к ним женщину и забрал у нее кувшин, опрокинув его прямо надо ртом. Вода потекла по подбородку и пролилась на волосатую грудь, вымазанную кровью под окровавленной же рубашкой.
– Давай перевяжу, – его жена заметила рассеченную лезвием ножа ладонь Двана.
Воин протянул ей руку, стараясь заглянуть в глаза.
– А тебя как звать? – обратился к ней. – Храбрая женщина…
Хозяйка посмотрела на него исподлобья. Она не казалась ни приветливой, ни благодарной. Словно сомневалась, называть ли свое имя.
– Дита, – буркнула недовольно.
– Чего это она храбрая? – спросил ее муж, вытерев усы и бороду огромной черной от работы ладонью.
– Да под копыта коню на всем скаку броситься не каждый мужчина сможет, – явно восхитился Дван. – Опять же, на все это смотреть тоже малоприятно… Еще и жечь трупы ее посылаешь.
– Хм, – кузнец проводил взглядом Диту, ушедшую за угол кузни. Там, чуть подальше, стоял маленький дом, за которым раскинулся запущенный, заросший бузиной яблоневый сад. – Женщина она… значит, служить обязана.
Варг уже сел на лошадь и повернул к лагерю. Он не стал ждать едва поднявшегося, бледного, с дрожащими руками Изду. «Со взятием Мо-натавана надо поспешить…» – подумал, высылая коня в галоп.
Солнце почти коснулось горизонта. В воздухе уже разливалось дыхание ночи, было тепло и спокойно. Эда сняла одежду, в которой ходила обычно: яркие ткани, широкие брюки, камзол с узорными рукавами. Надела то облачение, в котором пришла к гладиаторам в ночь накануне переворота – очень тонкую рубашку и штаны из коричневой кожи, облегающие ее так, как будто она в них родилась. Девушка замешкалась, укладывая волосы, чтобы коса не мешала ей плыть, а Варг перенесся в первую ночь их встречи, когда он ее еще не знал. Не знал, как она умеет убивать и лечить, какими нежными могут быть ее руки… Не знал, что у нее загорелое тело и такой мускулистый, литой торс. У него заныло сердце.
– Я пойду босиком, – она сняла сапожки.
Варгу вдруг стало страшно: а вдруг он посылает ее на смерть?
– Подожди… Если ты не уверена – не ходи…
Эда улыбнулась. Она так редко улыбалась…
– Варг, это было твое решение.
– Но тебя ведь нельзя заставить, – он взял ее за плечо. – Ты делаешь, что хочешь…
Она посмотрела на него, и он не понял выражения ее глаз.
– Я боюсь… боюсь, что могу тебя больше не увидеть, – он сам не ожидал услышать от себя эти слова.
– Однажды ты меня больше не увидишь. И, наверное, это будет скоро… Одним днем раньше, одним днем позже, – она сунула ему сапоги в руки, закрепила нож на поясе, серп, обернула цепь вокруг талии. Эда не была спокойна, и ее беспокойство передалось ему.
– Я пойду с тобой.
– Нет. Ты не можешь, – голос девушки был тверд.
– Почему я не могу?
– Я не знаю, что там, под водой в пещерах, может нас ждать… Меня учили многим вещам, к которым ты можешь оказаться не готов. У меня меньше шансов умереть, чем у тебя. И если я умру, ничего трагичного не случится. Я сама по себе, у меня нет ни семьи, ничего. Отец, может, погрустит, как он грустит до сих пор о моей матери…
- У меня тоже нет ни семьи, ничего, – сказал и осекся…
Эда внимательно посмотрела на него. В наступающей темноте было совершенно невозможно разобрать выражение ее глаз.
– Варг, будь честен сейчас, как ты был честен всегда. Ты руководишь армией, Изда ничего не решает. Ты не называешь себя, но эта война твоя. Без тебя Валлас не поднимется с колен. И мой отец, который уже должен был приплыть с флотом в Вандервилль, будет фактически править бывшей Империей через Эрланда.
Информация, которую она ему выдавала, порой была невероятна.
– Твой отец уже должен быть в Вандервилле?! – в голосе Варга прозвучал страх.
Эда его мгновенно уловила.
– Чего ты боишься? Скажи мне!
Он замолчал слишком надолго.
– Я боюсь… за графа Бена.
– Кто он тебе? Что случилось между вами? Пожалуйста, ответь! Подумай, что я могу не вернуться! В любом случае, я клянусь хранить молчание.
– Брат… Это я изуродовал его и оставил умирать в степи. Он чудом спасся и мстил мне. За своей местью мы забыли, как любили друг друга, и не заметили, что и сейчас продолжаем любить…
– За что ты сделал это с ним?
– Он переспал с моей женой.
– Тогда ты должен был заставить страдать свою жену. Или он взял ее силой?
– Я всегда считал, что она не знала, что была с ним… Думала, что он – это я…
– Как такое возможно?!
– Мы близнецы.
– Варг, – Эда взяла его руку в свои ладони. Она заметно нервничала. – Ты действительно думаешь, что женщина может перепутать мужчину в постели?
Он стиснул ее пальцы… Девушка продолжала:
– Я не знаю, что это такое – любовь с мужчиной. Но я уверена, что это невозможно! Прикосновение рук, губы, кожа, ритм движений, пластика тела… это слишком индивидуально! Будь я на твоем месте, я бы нашла женщину, которая согласна была бы переспать с вами обоими… например, с завязанными глазами. И потом сказала, как и чем вы отличаетесь.
– Что это изменит?
- Ты хранил верность своей жене много лет. Если она обманщица, это сделает тебя свободным.
– Эда… Мы любим кого-то не за какие-то качества, не за него самого. Мы любим его за наше отражение в нем. Мне сложно объяснить тебе, что такое любовь… Я помню твои слова: «Любви не существует. Это зов плоти. Запах животного».
– Варг… Я знаю, что такое любовь. Это… когда кто-то ранит тебя чем-то, какой-то своей формой. И рана, нанесенная им, может быть вылечена только в его присутствии.
– Тебя… что-то ранило?
– Да…
– Что?
– Зеленый лед Севера…
– Я не понимаю, – Варг почувствовал себя дураком.
Эда улыбнулась и продолжала:
– Твоя жена… что-то в ней ранило тебя. И эта рана кровоточит до сих пор. И вылечить ее может только она. Но она мертва, и ты страдаешь.
– В последнее время мне кажется, что рана уже не кровит… – Варг продолжал сжимать ее ладони в своей руке. – Я ее любил, но прошлое уже отболело. Остался рубец, и он останется навсегда… Но Вероника ушла из моей жизни. И мне кажется, что я уже забыл запах ее волос, вкус ее кожи, прикосновение пальцев… Мне уже не нужно жить с ней в
