Кавада вспомнила, как в детстве разговаривала с покрученной маленькой березкой, растущей во дворе их дома. Она даже сейчас, спустя много-много лет, видела ее ствол с отстающей желтовато-розовой корой. Подошла, коснулась белой бересты теплыми пальцами…
– Кавада, – раздался тихий, знакомый голос.
Она быстро обернулась на звук… У соседнего дерева стоял Фада, очень бледный, с синим лицом, горло замотано каким-то темным, растрепавшимся лоскутом. Он не двигался…
– Фада? Это вы?!
Кавада не поверила своим глазам. Фада и Ирвен уехали за несколько дней до их отъезда из Вандервилля охотиться на горных козлов, и никто их больше не видел.
– Вы здесь один? А где ваш брат?
Сделала шаг к нему, но он поднял руку, словно останавливая ее. Его глаза были мертвы.
– Мой брат спешит к Монатавану. И вам нужно поспешить – тебе и Тимуру.
Кавада вдруг осознала, что рыцарь назвал Тариса его настоящим именем.
– Вы не могли бы говорить более понятно? – она пыталась постичь что-то очень важное, что было в его словах. – Вы знаете, кто такой граф Бен?!
Ей показалось, или на губах собеседника проскользнула усмешка?
– Да. Там, где я сейчас, покровов меньше… Вам надо спешить. Остерегайтесь Терика.
– Кто такой Терик?
Фада оглянулся на шум приближающейся лошади. Тарис возвращался галопом к месту, где он ее оставил. Кавада перевела взгляд и вздрогнула: там, где только что стоял северянин, больше никого не было. Подскакавший граф соскочил с коня.
– Я его не догнал, представляешь? Он как будто растворился – никаких следов… Настоящий охотник! Что с тобой? Ты страшно бледна! – он схватил ее за плечи. – Кавада, что случилось?!
Она смотрела на него огромными глазами, бледная как смерть, несмотря на приобретенный в путешествии загар.
– Я… я встретила Фаду…
Бен мгновенно оглянулся кругом, развернувшись на месте, выпустив ее из рук.
– Какого Фаду? Рыцаря Арута?
– Да…
– Где?! Да рассказывай же скорее!
– Он уже мертв, кажется…
Тарис приблизил к ней свое лицо, пристально всмотревшись в глаза:
– Ты опять видела призрак?!
– Да… Он стоял вон у того дерева, – она показала на соседнюю березу.
– И он с тобой разговаривал? – граф завел ей за ухо выбившуюся короткую черную прядь отрезанных им волос.
– Да… Он сказал, что нам надо торопиться, торопиться к Моната-вану, куда спешит и его брат.
– Кому нам? – Бен был очень серьезен. – Прошу тебя, передай мне его слова точно.
– Фада меня позвал… Но когда я хотела к нему подойти, остановил, вытянув руку. Я спросила, где его брат. И он ответил, что Ирвен спешит к Монатавану, куда надо поспешить и нам. Рыцарь сказал «тебе и Тимуру». Я спросила, откуда ему известно твое настоящее имя, и Фада поведал, что там, где он сейчас, покровов меньше… И еще предупредил остерегаться Те-рика, – Кавада всмотрелась в глаза Тариса. – Ты знаешь, кто такой Терик?
Бен ответить не успел – его конь вдруг забеспокоился, попятился, вырвал повод из рук и ломанулся через кусты в сторону от болота. Граф, выругавшись, бросился за ним. Каваде ничего не оставалось, как последовать за удаляющимся любовником.
Пока они пробирались через заросли, где остался след лошади, начало быстро темнеть. Через некоторое время она вышла за почти потерянным из виду Тарисом на открытое пространство. Даже испугалась, что сбилась с пути в надвигающейся темноте… Перед ней раскинулось овальное, правильной формы озеро. Лес распадался на небольшие группы деревьев, но вокруг воды рос только остролистный лох. На другой стороне тихой водной глади, откуда раздавалась вечерняя песня лягушек, горел желтым глазом дом – наполовину белый, наполовину черный. Из трубы вился дым, пахло раскаленными за день степными травами и засохшими водорослями. Там стоял убежавший конь, и маленькая женщина в клетчатом платье держала его за узду.
Бен шел впереди быстрым шагом, огибая озеро. Кавада поспешила за ним. Когда она его догнала, он как раз договаривался с хозяйкой о ночлеге. Ей показалось, или женщина с темно-красными волосами посмотрела на нее недовольно? Запыхавшаяся гостья вежливо с ней поздоровалась, услышав конец переговоров.
– Нам не нужна кровать, и даже одеяло не нужно. Мы сами согреем друг друга, – Тарис повернулся к ней и насмешливо произнес: – Не правда ли, моя дорогая?
В почти наступившей темноте Кавада увидела обращенное к ней, освещенное бледным светом от распахнутой двери дома, лицо Варга. Перед тем как упасть в обморок, пронеслась мысль, что глаза у него темносерые – это был не Варг.
– Что ж это вы такая нежная, барышня?
Кавада пришла в себя уже в доме. Ее занесли, посадили на стул, хозяйка чем-то натирала ей виски. Тарис склонился над ней, морщась совершенно гладким, без шрамов, лбом. «Я сплю, и это все мне снится. Как приснился и Фада, разговаривающий со мной», – подумала она, проведя пальцами по щеке любовника, коснувшись его губ. Граф нахмурил лоб и поцеловал кончики ее пальцев.
– Что с тобой случилось? Ты не больна? – у него в голосе сквозило беспокойство.
– Нет, – Кавада улыбнулась. – Я сплю. Не буди меня. Я хочу и дальше спать…
Тарис внимательно всматривался ей в глаза. Хозяйка продолжала смачивать ее лоб и виски чем-то сильно и свежо пахнущим, бормотала что-то.
– Почему ты решила, что спишь?
– У тебя есть лицо – твое лицо… Ты действительно красив, – она улыбнулась, не отрывая взгляда от его глаз, и увидела в них замешательство.
Он провел ладонью по щеке, вздрогнув так, что испугал даже маленькую женщину, и резко закричал:
– Зеркало! У вас есть зеркало?! – и начал метаться по дому, все переворачивая.
– А ну, не балуй, – раздался сердитый голос.
Из полумрака, от высокой лежанки в глубине комнаты отделилась рослая, крепкая фигура. Хозяин дома был не ниже Тариса и сейчас шел к нему, заложив большие пальцы огромных волосатых рук за пояс широких штанов, в распахнутой на груди рубахе. У приближающегося была кабанья голова.
Кавада больше не шевелилась и ничего не боялась: она была уверена, что это сон. Бен замер и тут же бросился на человека-кабана. Мужчины сцепились и покатились по полу, сшибая мебель. Хозяйка взвизгнула и отскочила в сторону. Из открытой двери кто-то прыгнул на дерущихся, явно на помощь хозяину, и вдвоем им удалось скрутить графу руки за спиной, повернув его лицом вниз.
Хоть это и был сон, Кавада все равно испугалась. Бена прижимали к половым доскам два человека, если их можно было назвать людьми. Мужчина с кабаньей головой держал одной рукой кисти Тариса за спиной, а коленом давил ему на спину ниже поясницы. Шею побежденного схватил обеими руками другой, в темном костюме и широкополой шляпе с дырами. Свой лук, покрытый паутиной и плесенью, он опустил у входа. Руки, сжимающие
