Ей показалось, или наверху зажегся огонь? Она вдруг увидела слабый отсвет на ступеньках винтовой лестницы. Кавада совершенно не чувствовала присутствия Тариса. Она пошла туда, где горел свет. Слышала лишь шорох своего платья и прикосновение подошв туфель к каменным ступеням.
Свет не становился ярче по мере того, как она поднималась, но путь был виден. Когда ее голова поравнялась с полом смотровой площадки, женщина увидела его – печального пожилого человека в красном камзоле с черными пятнами на груди и редкими длинными седыми волосами. Он сидел на маленькой скамеечке позади постамента для огня. Только самого пламени не было. На его месте светил голубой шар, будто подвешенный в воздухе.
В этот раз Каваде было совсем не страшно, она поднялась и присела рядом. Моря не было видно совершенно, как не было видно ничего – лишь голубой огонь и полупрозрачный призрак.
– Спрашивай, – услышала у себя в голове.
– Ты здесь живешь… Ты должен знать все, что происходит в маяке. Скажи мне, что увидел Эрланд в зеркале?
– Вначале он увидел дворцы из белого камня, утопающие в зелени, и возрадовался. А потом зеркало ему показало фигуру… Он увидел лицо твоего спутника посреди дворца… и человека с лицом твоего спутника с той, которая убила меня. И это ранило его в самое сердце…
– Два лица моего спутника?!
– Я тебе все сказал… я ухожу…
– Подожди! Почему мне надо уходить из города? Мне что-то угрожает?
– Не тебе, твоему спутнику. Твоя жизнь связана с его жизнью. Но у вас почти не осталось времени…
– Когда… когда надо уйти?
– Завтра, когда зайдет солнце, будет уже поздно…
Свет потух, видение пропало… Кавада посидела еще немного в темноте, нащупала руками скамейку под собой.
– Тарис, – позвала негромко. Женщина сейчас не совсем ясно понимала, где находится и что вообще происходит, но кто-то бегом поднялся по лестнице. Она услышала знакомые шаги. – Ты видишь в темноте?!
– Нет. Я просто выучил наизусть маяк, чтобы уметь передвигаться здесь с закрытыми глазами.
– Я разговаривала с ним.
Граф опустился рядом, где до этого сидел призрак, и накрыл своей ладонью ее руку, лежавшую на холодном камне.
- У тебя совершенно ледяная кожа… Ты его спросила о том, о чем я просил?
– Он все время говорил о тебе. Извини меня, но мне кажется, ты его напугал…
– Кавада, что ты говоришь?! Я испугал твоего призрака?!
– О, любимый, извини меня, пожалуйста, но он бесконечно повторял: «Лицо твоего спутника, лицо твоего спутника…» Его убила женщина.
– Да, я знаю… Это была Эда.
– Тарис… ты говорил, что изменял мне много раз…
– Да, – ее собеседник помолчал. – До того дня, пока не понял, что люблю тебя.
– Ты был близок с ней?
– Нет! Клянусь! Почему ты спрашиваешь?
– Он ответил на мой вопрос что-то вроде того, что Эрланд увидел тебя с той женщиной, которая убила его, начальника порта. И это ранило колдуна в самое сердце… Я знала с самого начала, что он ее любит – как он смотрел на нее, как с ней разговаривал…
Бен стиснул ее руки и прошептал:
– Пожалуйста, вспомни его слова дословно… Как он сказал?
– Сейчас… Я спросила у него, что увидел Эрланд в зеркале. И хранитель маяка ответил: «Он увидел человека с лицом твоего спутника с той, которая убила меня. И это ранило его в самое сердце…»
– Он сказал «с лицом твоего спутника»?
– Он все время повторял: «Лицо твоего спутника, лицо твоего спутника…»
– Это все? Все, что он увидел?
– Нет… Он сказал, что вначале увидел дворцы и возрадовался…
– Кавада, пожалуйста, еще раз повтори его слова точно.
– Он произнес, что сначала колдун увидел дворцы из желтого камня, утопающие в зелени, и возрадовался. А потом зеркало ему показало человека, и он два раза произнес «лицо твоего спутника», как будто ты занимал все его внимание. Надо было, чтобы я пришла одна! Как будто ты наложился на дворцы из белого… нет, желтого камня… Ой, я забыла: белый или желтый камень? Дворцы, утопающие в зелени, и та, которая его убила… Как будто твое лицо было и во дворцах, и ты был с той, которая его убила… И это ранило его, в смысле Эрланда, в самое сердце. Потом он сказал, что уходит. Тарис, почему все, что с тобой связано, так непонятно?
- Мне все понятно, – резко оборвал ее граф. – А потом… ты спросила его, почему тебе надо уходить из города?
– Да. Он ответил, что из-за тебя – тебе здесь грозит опасность. Но уже почти не осталось времени, надо уйти завтра до захода солнца.
– Спасибо… спасибо, моя любовь…
– Тарис… там, куда мы уйдем, ты будешь с Эдой?.. А я… я останусь одна?..
Кавада вспомнила, что призрак еще сказал: «Твоя жизнь связана с его жизнью». Но ей совершенно не хотелось это говорить своему любовнику. В конце концов, эти слова были предназначены только ей.
– Нет! Клянусь, нет! Все совсем не так, как ты поняла, – Тарис порывисто обнял ее.
– Объясни мне… Я, как всегда с тобой, ничего не понимаю.
– Я тебе объясню… потом. Когда у нас будет время… Скажи, ты не смотришь больше на свои звезды?
– Смотрю, просто сейчас не каждый день.
– А я только хотел тебя попросить… Ты говорила, что у каждой звезды есть своя легенда. Расскажи мне самые красивые легенды и покажи мне свои звезды…
– Ты действительно этого хочешь? Тебе интересно?!
– Да, я действительно этого хочу.
Слушая Каваду, Тарис вспоминал глаза Авира, когда он привел его в порт на заходе солнца и показал новый баркас со сложенным парусом, и спросил, нравится ли он ему… Увидел как наяву тусклый стеклянный взгляд своего подчиненного, словно лишенный жизни. Припомнил, как он протянул ему сверток, удостоверяющий покупку, со словами: «Это твоя лодка. А вот приказ о твоем освобождении. Ты больше не служишь, и я больше не твой командир. Но ты можешь называть меня другом… если хочешь. Ты теперь вольный рыбак». И мертвые глаза солдата стали оживать, как будто он вдохнул жизнь в уже начавший разлагаться труп.
Во взгляде Авира мелькнуло недоверие, потом недоумение, затем он взялся за голову… А потом вдруг начал отказываться: «Но вы… вы ведь не можете освободить всех от службы! Если все уйдут из армии, кто останется?» И он ему ответил: «Да, я не могу освободить всех. Но ты уже мертв, так что я просто возвращаю тебя в жизнь. Постарайся найти женщину с большой грудью и сильными ногами, и путь она родит тебе сыновей. Ты научишь их любить и защищать страну. Они займут твое место… когда вырастут».
- Тарис, ты меня не слушаешь, – Кавада потрясла его за руку. – О чем ты думаешь?
– Нет, слушаю!
– Повтори, что я сейчас рассказывала…
– Эта женщина, о которой
