Он дал мне маленького окуня и отправил домой, велев вернуться к нему рано утром, чтобы он научил меня рыбачить. Он предупредил меня о том, что если я не приду, то он больше не предложит свою помощь.
Я пришла даже на полчаса раньше и была готова ехать рыбачить. В течение нескольких лет он учил меня пресноводной рыбалке, до того момента, когда понял, что я достаточно повзрослела и окрепла, чтобы осилить морскую ловлю рыбы. В своем гараже он терпеливо учил меня с плоскогубцами и тисками, как гнуть крючки и создавать приманки. Когда я познала эту науку, он подарил мне пару своих удочек и научил, как ухаживать за ними.
Он позволял мне использовать его снасти, а я за это делилась с ним уловом время от времени. Когда запасы рыболовных принадлежностей заканчивались, мы отправлялись с ним на свалки и в заброшенные здания на поиски материалов, подходящих для изготовления новых.
На мой пятнадцатый день рождения мистер Андерсон и другие соседи набрали для меня достаточное количество припасов и материалов, чтобы у меня была возможность иметь собственное рабочее место. По сей день это было самое доброе и полезное дело, которое кто-нибудь когда-нибудь делал для меня и моей семьи, именно поэтому я искренне плакала над подарками из-за чувства благодарности, переполняющего меня.
Я была на шестьдесят лет моложе его, но я быстро стала для него как приемная дочь, ну или заменила ему внуков, которых он потерял, когда были сброшены бомбы в Канзасе, где он жил вместе с сыном.
Кем бы я не была для него, но мы реально стали родными другу для друга, поэтому, когда он умер во сне год спустя, я еще полгода плакала в те моменты, когда выходила рыбачить. Я все еще часто вспоминала о нем и не могла не думать сейчас, когда стояла на его любимом месте для рыбалки, но вместо слез я улыбалась, глядя на воду.
Попрощавшись с мистером Уиксом, я начала взбираться на валуны, стараясь избегать людей, окружавших меня. Канал был одним из излюбленных мест с соленой водой для полосатого басса, и, к сожалению, многие были в курсе этого. Скалы были усеяны женщинами и рыбаками, которые хотели накормить свои семьи.
Хорошо, что мы были прибрежным сообществом, потому что я слышала, что внутренние города Массачусетса жили еще хуже, но мы не знали насколько это правда на тот момент. Слухов тут ходило много.
Я посмотрела на Борнский мост, изящно изогнувшийся над каналом. Когда-то мы могли свободно перемещаться по нему, но после того когда война закончилась, были установлены баррикады, чтобы остановить поток людей, которые пытались попасть на мыс из разрушенных городов.
То, что когда-то было центром притяжения туристов, теперь вынуждено было оградиться от мира, чтобы выжить самим.
После бомбежек огромные потоки людей хлынули на мыс, чтобы как можно дальше уйти от территорий, пораженных радиацией. Так как на мысе не хватало ни жилья, ни продовольствия, уровень преступности рос день ото дня. Люди убивали друг друга просто из-за буханки хлеба до того момента, пока не установили, что океан не пострадал от радиации, а рыба, обитающая в нем, пригодна для приема в пищу.
Ужас и безумие первых шести месяцев после тех страшных событий невозможно забыть. Я лежала с Гейджом на руках и молилась, чтобы никто не ворвался в наш дом и не убил нас, чтобы присвоить себе наше имущество, ведь такое в то время не было редкостью. Всю ночь снаружи раздавались крики людей, повсюду вспыхивали пожары, слышались рыдания пострадавших.
Единственной защитой от групп воров и убийц были патрули, специально созданные местными жителями, которые следили за порядком на мысе, но и они могли уберечь далеко не всех.
В конце концов, небольшое количество военных и представителей полиции, объединившись с большинством местных жителей, стали выдворять с территории тех, кто не жил здесь до начала бомбежек. После этого они перекрыли мосты Борн и Самагор.
Теперь военные охраняли мосты от людей. Военные катера постоянно патрулировали канал и воды океана, чтобы пресекать любые попытки пробраться на мыс. Припасы, которые были у нас здесь, распределялись между городами на мысе и шли на обмен с теми, кто был по ту сторону канала. Но было важно, чтобы природные ресурсы не истощались сверх нормы, поэтому это контролировалось.
Я отвернулась от моста, и мой разум отвлекся от тех страшных воспоминаний. Мне сразу стало легче, и я осознала, что сегодняшний день предназначен для празднования, а не для печали и приступов меланхолии.
Добравшись до асфальтной дорожки, идущей вдоль канала, я остановилась, чтобы поправить веревку с рыбой на моем плече. Когда я была еще ребенком, дорожка была в прекрасном состоянии, газоны подстрижены, а асфальт ровным. Это было популярное место для прогулок, катания на велосипеде и утренних пробежек, также там собирались туристы, чтобы полюбоваться океаном и птицами, летающими над ним.
Теперь приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы избегать выбоины и обломки мостовой. Одной рукой я придерживала мой улов, а другая рука свободно качалась, ощущая щекотку от высокой травы, пока я держала путь к железнодорожным путям. Я шла по дороге около полутора километров, прежде чем добралась до леса.
Конечно, были места для рыбалки поближе к дому, но там не водилась такая крупная рыба, как та, что обитала в канале. Кроме того, мне нравилось смотреть на поверхность океана, которая переливалась всеми красками, и представлять, что никакой войны не было.
Тропинка под моими ногами была хорошо протоптана мной и моими соседями. Вокруг меня пели птицы, скрываясь в кронах деревьев, которые начали покрываться листвой. Я наблюдала за игрой теней на земле, когда деревья качали ветвями на ветру. Над моей головой крикнула белка и перепрыгнула с ветки на ветку. Задрав хвост, она спешила за другой белкой, которая убегала от нее.
Чувство умиротворения наполняло мое тело. Мои воспоминания из детства были о том, как меня успокаивала природа и как всегда тянуло к земле и ко всем ее обитателям. Близость с природой была для меня как бальзам, который заряжал меня энергией и возвращал к жизни. Но способы единения с природой у меня были довольно странные. Не удержавшись, я остановилась и приложила руку к стволу красного клена, листья которого были размером с мою ладонь. Я глубоко вдохнула и почувствовала, как жизнь течет по его стволу прямо в землю, в которую глубоко уходят его корни. Кончики моих пальцев приятно покалывало, и улыбка блаженства растянулась на моем лице, и я была готова поклясться, что чувствую, как ползают
