– Кажется, события начали управлять нами, – Леха криво ухмыльнулся, глядя через плечо Смита на парочку, которая едва не ворковала. – А ты, значит, ее учитель?
– Кто-то немного продавал, кто-то немного преподавал, всякое бывало… Хорошо, тебе пора. Сдача модуля комиссару – не моя прихоть, а распоряжение шефа. И не удивляйся, если тебя сегодня-завтра будут гонять по заданиям подальше от аэропорта.
Леха непонимающе уставился на Смита. Потом снова бросил взгляд поверх его плеча.
– Погоди, она меня не замечает вообще, в чем проблема?
Смит терпеливо молчал с выражением лица «ох уж эта молодежь», и Лехе снова захотелось физического насилия. Он устал ощущать себя полезным идиотом, которого можно шпынять, поучать, запугивать, игнорировать, а потом гонять по Африке за железками.
Он мечтал стать бесполезным идиотом, от которого все отстали.
Вдруг в голову пришла спасительная мысль, воистину спасительная, быть может, в самом прямом смысле: хочешь быть идиотом – будь им! Возьми да нажрись вместе с Лоренцо до невменяемого состояния. Немедленно, как доедешь – садись в офисе и начинай жрать. Если фиксер будет против, скажешь, тебя Элис в упор не видит, надо запить моральную травму. И потребуешь сочувствия. И – погнали! Чтобы как две веселых свиньи! А потом как две неподвижных свиньи! И забыть вернуться в аэропорт. А дальше хоть армагеддон. Мы с фиксером перележим его под столом, хрюкая и пуская слюни. Хитрый Лоренцо никогда не упадет там, куда может прилететь снаряд. А с меня взятки гладки, я же русский! Русские напиваются в соплю при первой возможности, им только дай, кого угодно спросите.
Леха представил, как будет ужасно пить с Лоренцо все подряд, что там у него в ящике, а потом блевать всем этим, но зато ощутил себя коварным идиотом и испытал некоторый прилив сил.
– Какое странное затишье, – он поднял голову и, заранее наслаждаясь своим коварством, посмотрел в небо.
Понял, что затишье действительно из тех, которые не к добру, и снова загрустил.
– Я слишком хорошо воспитан, чтобы выразить, насколько мне все это не нравится, – процедил Смит. – Мы непростительно затянули с приездом, убив двое суток на бессмысленную игру в конспирацию вместо того, чтобы прямо в Лагосе предъявить военным наши институтские значки и наобещать манны небесной. А теперь может оказаться поздно.
– Для чего?
– Для нас.
– Все меня сегодня запугивают, – сказал Леха.
Сунул руки в карманы и побрел к «басику».
– Не вздумай там нализаться с этим пройдохой. Он только изображает пьяную скотину, а из тебя душу вынет и всю информацию заодно, – напутствовал его Смит. – Пожалей себя, ты и так выглядишь… усталым!
Леха в ответ хрюкнул. Получилось неплохо.
Точно нажрусь, – подумал он. И пусть мне будет хуже.
«От вас, дорогие коллеги, слова человеческого не дождешься, вы решаете свои проблемы, а я – мальчик на побегушках? Вы сейчас практически нарушили инструкцию, разбивая группу. Не боитесь, что потом настучу? Ну да, у меня на морде написано, что я не из таких. Зато я могу наплевать на вас. Если Дебанги прав, и Пасечник выдумал себе подвиг, чтобы выбраться из калифорнийского захолустья, пусть шеф справляется без меня. Если Смит играет в старого мудрого оперативника, который слишком хорош, чтобы снизойти до молодого балбеса, пусть выполняет свою суперсекретную миссию без молодого балбеса!
А я спрячусь. Чтобы не наделать тут… Подвигов! Меня-то за них не переведут на Кипр, наоборот, могут попросить оттуда. А почему бы и нет! Я бы себя давно выгнал…»
За спиной, на взлетке, урчали шагоходы, а впереди, у линии складов, оказалось неожиданно пусто. Люди куда-то рассосались, убрался в свой ангар штаб Дебанги, попрятались нигерийские вояки, госпиталь вообще не подавал никаких признаков жизни; и только на прежнем месте стоял, уютно сложив руки на животе, доктор Лузье-Корсварен, словно ему больше заняться нечем, да поглядывал туда-сюда; как показалось Лехе, ехидно.
– Что-то вы бледненький, молодой человек, – сказал доктор. – Найдете пять минут, я вас обследую?
– Все нормально, благодарю. Мне сегодня пришлось по долгу службы, исключительно во имя науки, выпить два стакана местного джина. И эта отрава, кажется, до сих пор действует.
Доктор всплеснул руками в неподдельном ужасе.
– Вы бы еще местного бензину выпили!
– Знаете, по вкусу это было похоже на дизель, так что я бы предпочел бензин… Алексей Филимонов, Институт Шрёдингера, к вашим услугам.
– Знаю, меня уже проинформировали, что вы национальный герой Лимпопо…
– За что мне это наказание! – произнес Леха с чувством.
– Вероятно, за героизм? – доктор усмехнулся. – Давайте я распоряжусь, чтобы вам укольчик сделали. И все снимет, как рукой. Идемте же, мое обследование еще никому не повредило. Заодно выпьем… Чаю!
Леха почувствовал себя, для начала, польщенным, а затем еще и человеком, которому в кои-то веки повезло по работе. Нельзя отказываться, когда зовут мальтийцы, пусть даже только на чай, и какие бы цели они ни преследовали, даже если ничего кроме чая. Надо идти, а потом составить подробный отчет. Но… Проклятье, как невовремя!
– Если вы не возражаете, я бы зашел через час, – промямлил он. – Должен съездить в город…
– Конечно, конечно. Заходите ко мне в любое время запросто, я вон в том здании, буду рад. Только не пейте больше здешней гадости! Зачем это вам понадобилось вообще? Среди дня в такую-то погоду!
– Пытался расспросить человека про Йобу, – ляпнул Леха. – Непростая тема – как говорят русские, «без стакана не разберешься»… Кстати, это правда, что он никогда не стрелял по аэропорту?
– Да… Только почему вы говорите «он»?
– Простите. А как надо?
– Но ведь ориша́ Йоба – женщина. Супруга Шанго, а потом его брата, Огуна-Разрушителя. Впрочем, кажется, второй брак продержался недолго.
Леха тяжело сглотнул.
– Она, если мне не изменяет память, убила Разрушителя потом, – доктор наморщил лоб. – Или нет?
Еще как убила, – подумал Леха. Двести три миллиметра в башку.
Черт побери, ориша́ Йоба.
Ты, умник хренов, решил, будто это забавное имя и сопутствующую охранительную легенду высосали из пальца совсем недавно ради контроля над умами йоруба? Поздравляю, ты балбес.
Йоба здесь живет от сотворения мира.
«Надо же так облажаться. Как стыдно-то, Господи! И ведь это было запрограммировано… Ага, знакомые слова, я тоже в своем роде Элис, только ей ооновцы свистнули – и та побежала, а меня готовили к ошибке долго. Я два года окружен узкими специалистами. Они въедливые и системные, всюду докапываются до логики и выгоды – и всегда правы.
Но в Абудже все иначе. Когда в игру вступают духи, логика сдвигается, и люди видят свою выгоду совсем не там, где ее привычно ищут военные аналитики…»
– С оришами трудно, у них очень запутанно, кто на ком женился и кого потом убил. Да и женятся они направо и налево… – извиняющимся тоном продолжал доктор. – И дерутся часто. Сколько я ни читал о них в энциклопедии мифов йоруба – немедленно забывал. Тем более, что все ориши, грубо
