– Её списали четыре года назад, - пояснил Липучка. - Списанная станция подлежит буксировке к ближайшему доку и демонтажу для повторного использования материалов.
– Но она здесь!
– Это случайность, про неё как-то забыли. Все, кроме меня, конечно.
– Но ты же помнишь, да? У тебя очень хорошая память, Джайк, - залебезил Картленд. - У тебя всегда была классная память, помнишь, как ты рассказывал нам про Гагарина? А про людей-лошадей, помнишь? Я бы с удовольствием снова поболтал с тобой где-нибудь в баре, под зелёное пиво...
– Я не пью пива.
– Брось, приятель, ты просто не пробовал настоящего зелёного пива. Я знаю такие местечки... и девушки. Какие там девушки!
– Девушки всегда меня сторонились...
– Это были дуры, а не девушки. Ты же классный парень, Ли... Джайк, ты сам всего добился в этой жизни, ты на вершине. Как только я вернусь, мы тут же закатим обалденную вечеринку.
Липучка недоуменно поднял брови.
– Разве ты вернёшься?
– Конечно. Ты же сам собираешься послать сюда челнок. Это будет классная вечеринка, Джайк. Чудесные девушки.
По спине Картленда ручьём тёк пот, колени дрожали от напряжения. Он не отводил взгляда от гладкого лица на мониторе, всем своим существом уговаривая, убеждая.
– Ты останешься, - сказал Липучка. - Иначе я могу не увидеть, как ты умрёшь.
* * *
Липучка не выходил на связь целую неделю. Хлорелла почернела почти вся, температура на станции не поднималась выше пятнадцати, а 'Параллель' настойчиво советовала отправить реактор на профилактический ремонт.
Картленд медленно сходил с ума.
Станции 'Эра' не существует. Забытая на краю Галактики железка, одна из тысяч станций Большого кольца. Какая разница, первая - не первая; человек легко выбрасывает ставшие ненужными вещи.
А туристов и без неё есть куда возить.
Он настроил зуммер вызова на максимальную громкость и часами перебирал обрывки чьих-то мыслей, застрявшие на дисках 'Параллели'.
Здесь Картленд запнулся. Критический режим - реактор что, собирался пойти вразнос? Или критический - это как раз нормально? Проклятье, он же вроде бы должен это знать, такой вопрос точно был в тестах. Кэф... коэффициент эффективности чего-то... эффективности размножения нейтронов, вроде бы так.
А ведь если реактор рванёт, это должны засечь даже на Земле.
– Джайк, если ты не пришлёшь челнок, я взорву реактор.
Липучкины глаза ушли в сторону.
– Там очень надёжная защита. Ты не сможешь. Тебе пришлось бы... удалять поглотитель из активной зоны.
– Это очень старая станция. Охлаждение реактора стоит почти на максимуме. Мне всего лишь нужно вернуть его в нормальный режим.
– Наверное, система этого не позволит, - неуверенно сказал Джайк.
– Нормальный режим, Липучка. Всё в норме, и всё взрывается к чертям.
– Ты хочешь умереть побыстрее?
– Я хочу, чтобы сдох ты. Взрыв спрятать не удастся, это не канал связи.
– Ты меня специально пугаешь?
– Пришли челнок, Липучка.
– Ты не сможешь... нет, ты не сможешь. Ты специально злишь меня. Я не хочу с тобой разговаривать.
Картленд тупо разглядывал жёлтые чёрточки на экране 'Параллели'. Палочка, ещё палочка, крючок. Буква. Жёлтая квадратная буковка в чёрной бездне монитора.
Это так просто - умереть. Обмануть 'Параллель', вытащить стержни поглотителя, отключить охлаждение и ждать, пока эта дрянь не рванёт. Можно даже не обманывать, просто вернуть охлаждение к обычному режиму, старая железка сама решит все проблемы.
Отличный будет фейерверк.
Картленд всхлипнул.
* * *
Он засыпал, обнимая пульт. Просыпался в ужасе оттого, что во сне набирал пароль и отключал охлаждение. И снова засыпал, бормоча что-то реактору. Он боялся отойти от пульта больше, чем на пять минут. Он гладил пальцами клавиши и в болезненном угаре представлял, как вводит двенадцать букв ключа.
