Умереть так просто.
Выжить - вот, что по-настоящему сложно.
– Челнок, Липучка.
– Я не могу...
– Смотри внимательно, Липучка.
– Челнок!
– Я не могу... я не могу выслать челнок. Я стёр все данные по 'Эре'. Она... считается демонтированной. Я думал... что я буду смотреть на тебя... долго...
Картленд оскалился. В его взгляде уже не было ничего человеческого.
– Смотри, Липучка. Смотри внимательно: сейчас я выпущу целую кучу новеньких нейтрончиков. Маленьких, шустреньких, хорошеньких нейтрончиков, Липучка.
– Ты не сможешь. Ты не сможешь по-настоящему...
– Это здорово, правда?
'Параллель' взвыла.
– Его, кажется, ещё можно остановить, - подсказал Липучка, облизывая губы красным языком. - Ты ведь всё равно не сможешь умереть. По-настоящему ты же трус, я знаю. Я видел.
Картленд смотрел на жёлтые буквы в глубине экрана. Режим надкритический. Цифры сменялись, отсчитывая секунды, а ему казалось - это его жизнь тонкой струйкой ползёт по запястьям.
– Если он взорвётся, я не увижу, как ты умрёшь, - обвиняюще заявил Липучка.
Картленд рассмеялся и показал ему средний палец.
'Параллель' вопила на невыносимо высокой ноте.
– Когда он взорвётся, ты вылетишь со своего места, понял, придурок? - заорал Картленд. - Этот взрыв тебе припомнят, и разговорчики с 'Эрой' тоже. Когда тебя вышвырнут, ты утопишься в чане с водорослями, урод! И одной вонючей Липучкой на свете станет меньше!
– Я не хочу, - Липучка прижал дёргающиеся пальцы к щекам.
– Сдохни, сволочь!
Липучкины глаза были прозрачны, как осколки стекла.
Картленд набросил на камеру одеяло и рванул к шлюзу.
'Параллель' ревела так громко, что Картленд уже не мог её перекричать. Лицо на экране расплывалось, уходило в небытие, в холодную пустоту за бортом, в ту пропасть, через которую не перепрыгнуть.
Картленд приник к пульту, обнял нагревшийся металл. Смех душил его, а сквозь слёзы не разобрать было жёлтых букв.
– Сдохни, сволочь! - проорал в пустоту.
Он ещё продолжал хохотать, когда безумие нейтронной пляски выплеснулось на свободу.
