Локк кивнул, обдумывая сказанное.
– Тогда ты решил бы, что в безопасности, да? Любой бы так решил. Ведь мы бы сохранили тебе жизнь даже ценой жизни любого другого. Нам бы это было крайне неудобно, но выбора бы у нас не осталось. Если бы ребенок Картрайта был у тебя.
– Он у меня.
– Был у тебя, – мягко возразил Локк.
Он дотронулся до подлокотника кресла.
– Приведите девчонку.
Три человека привели ее в кабинет. Она вошла с высоко поднятой головой; глаза обежали комнату. Локк кивнул, и сопровождающие вышли. Как только дверь закрылась, из скрытого светом угла выкатилось электрическое инвалидное кресло. В нем сидел старейший человек, которого Сиберт когда-либо встречал.
Он был абсолютно лыс, лицо и голова казались бесформенной массой серой, сморщенной плоти, покрытой старческими пятнами. На нем выделялись выцветшие глаза, как мраморные шарики на засыхающей плесени. Из вялого рта бесконтрольно текла слюна.
Его взгляд был прикован к Барбаре. Несмотря на всю свою выдержку, она слегка отпрянула назад.
– Не сейчас, мистер Тейт, – сладко пропел Локк, будто бы разговаривал с малышом. – Ее необходимо полностью обследовать, прежде чем мы сможем взять еще крови. Она недавно отдала литр, а ее здоровье на первом месте. Дети, вы же понимаете.
Барбара посмотрела на свое будущее в лице мистера Тейта и вздрогнула. Когда она перевела взгляд на Сиберта, в ее лице не было ни кровинки.
– Зачем ты это сделал? – спросила она.
– Ты все не так поняла, Бобс… – начал он оправдываться.
– Нет, – без всякого выражения сказала она, – я наконец все поняла именно так. До сих пор просто не позволяла себе задумываться, почему ты влюбился в такую посредственность, как я. Все-таки заколдованные принцессы не должны сомневаться в своих рыцарях. Теперь мне все ясно.
– Нет, Бобс! – хрипло возразил Сиберт. – Я действовал по плану…
– По собственному плану, должно быть. Финал ты немного изменил. Ты и правда собирался меня продать. Мне не следовало вообще верить той абсурдной истории, которую ты рассказал в мотеле. Я должна была догадаться, что ты и сам в нее не веришь. Ты слишком жесток, чтобы понимать человеческие порывы. Ты уже убил троих…
– Бобс, я клянусь, это не было частью плана!
– О, в это я верю. Ты оказался хоть и умен, но недостаточно. Они победили. А ты проиграл все. Мне жаль тебя, Эдди. Я любила тебя. И могла сделать бессмертным. Но ты сам упустил свой шанс.
Сиберт не смог выдержать ее взгляда, отвернулся, чтобы не видеть холодного понимания в ее глазах. Когда он снова посмотрел на нее, рядом с девушкой стояли трое сопровождающих. Они повели Барбару к двери; она ушла, не оглянувшись.
– Отведите ее в квартиру под нами, – велел Локк. – Вы знаете, в которую, – она давно готова. По человеку на каждый пост; за ней должны наблюдать каждую секунду. Она попытается покончить с собой. Тот из вас, кто это допустит, будет умирать день за днем целый год.
И вот ее увели. Локк повернулся к Сиберту. На лице его играла улыбка.
– Тебе не победить организацию; ты должен был это понимать. Никто на это не способен.
Он на секунду замолк.
– Ты как-то сказал мне, что был не очень хорошим актером, Сиберт. Ты был прав; мы засекли тебя в Джоплине. Когда ты вышел из мотеля, мы схватили девчонку. И теперь мне осталось решить, что же делать с тобой.
– У меня есть страховка, – быстро вставил Сиберт.
– Письмо, которое ты написал перед тем, как тебя ранили? – Локк с жалостью покачал головой. – Обычное дело – проверить почтовый ящик после твоего побега.
Губы существа в коляске шевельнулись; прерывистый шепот просочился в комнату. Локк кивнул.
– Мистер Тейт не видит здесь проблемы: ты должен умереть. Ты видел его лицо. Конечно, ты должен умереть. Вопрос в том, как? Мы могли бы сдать тебя властям за убийство, но ты слишком много знаешь. Отложим пока этот вопрос. У тебя есть время подумать о своем грехе. Одном из старейших грехов – Адам и Ева тоже совершили его – и непростительном к тому же. Это грех излишнего познания.
В камере на одном из бесчисленных этажей под зданием не было ничего, кроме пластиковой койки. Сиберт неподвижно сидел на ней, неспособный ни заснуть, ни перестать думать.
Где-то он допустил ошибку. Однако он был не в силах вспомнить ни одного момента, где он мог бы поступить по-другому. Он должен был позаботиться о себе; кроме него некому. Он должен был заключить единственно возможную сделку, дающую ему бессмертие и защиту от мучительной смерти.
Нельзя победить Организацию. Они с Барбарой не смогли бы постоянно ускользать и вечно прятаться. Однажды их бы обнаружили, и тогда ему пришел бы конец, а ее настигла бы нынешняя судьба. Она была уникальна – слишком редкой вещью, чтобы считаться личностью, и слишком ценной, чтобы не стать чьим-то имуществом. Она предназначалась для использования.
Да, Барбара его любила; его любили многие женщины. Но только потому, что он их изучил, умело играл на их чувствах, ухаживал с неизменным терпением.
Где же он допустил ошибку?
За крепкой стальной дверью – единственным выходом из камеры – скрипнул засов. Сиберт молча поднялся на ноги, и все его тело напряглось, готовясь к чему угодно. Дверь перед ним открылась.
– Лиз!
Она стояла в дверном проеме, впившись взглядом в его лицо. Он в два шага подлетел к ней.
– Я думал, что ты… Лиз! – отрывисто бормотал он. – Я так рад тебя видеть!
В руках у нее был пистолет. Она выставила его перед собой. Он накрыл рукой и пистолет, и ее руку, сжимавшую его. Свою руку она высвободила.
– Лиз! – повторил он. – Я не знаю, что…
– Не говори этого! – велела она. – Ты меня использовал, как использовал всех, кто попадался на твоем пути. Ты хладнокровный гад и убийца. Но я не смогла допустить, чтоб тебя убили. Теперь все зависит только от тебя. Больше не попадайся мне на глаза, или я сама тебя убью.
Она отвернулась и быстро пошла прочь, не оборачиваясь.
– Лиз! – шепотом окликнул ее Сиберт. – Где девушка?
Тогда она взглянула на него, ткнула пальцем вверх и пропала из виду.
Сиберт осторожно крался за ней по темному коридору. Когда он добрался до пандуса, ведущего наверх, даже ее шаги стихли. Сиберт легко миновал один пандус. Коридор перед ним был пуст. Он взобрался на второй пандус, удивляясь тишине.
Во втором коридоре на холодном, бетонном полу скрючился человек. Сиберт склонился над ним. Человек тяжело дышал, но на голове и лице не было никаких следов насилия.
Внезапно коридор наполнился лязгом!
Сиберт мгновенно выпрямился и побежал. Через несколько метров он увидел у окна во внутреннюю
