Мужчины широко раскрытыми глазами наблюдали за танцовщицами, не в силах пошевелиться.
– Кто вам велел разливать партию? – спросил Джерри у начальника смены.
– Никто, мистер Блитц, – ответил тот, нервно сглотнув. – Просто больше нечего было делать.
Джерри решительно направился к разливочному аппарату. Пенные девушки потянулись ему навстречу. Не обращая на них внимания, Джерри схватил киянку и вбил пробку в отверстие. Еще несколько ударов, и все кеги были закупорены. Пена, а с ней и красотки, с тоскливым шипением растворилась. Джерри вздохнул.
– Все, больше это пиво не разливать. Ждите указаний.
– Вот сами и ждите, – огрызнулся кто-то из рабочих. – Ноги моей тут не будет!
Он пошел к выходу, остальные потянулись за ним.
– Вы понимаете, что это значит? – спросил начальник смены. – Они теперь все уйдут!
– А то я не вижу, – глухо отозвался Джерри и поплелся к лифту.
Уже у комнаты совещаний он столкнулся в дверях с Болдуином. Тот охнул, якобы от неожиданности.
– Вернулись? Отлично. Мы как раз проголосовали. В общем, либо вы решаете вопрос с пеной, либо мы забраковываем всю партию. А это повлечет за собой соответствующие перестановки в руководстве.
Джерри устало кивнул.
– Сколько еще?
Болдуин не стал делать вид, будто не понял.
– Каждая минута простоя – это убытки. Продажи необходимо возобновить как можно скорее. Времени у вас до завтрашнего утра.
Собрание закончилось. На Джерри никто не смотрел, все проходили мимо: Болдуин, Ривз, Уиллифорд, Вудбери, Олберг.
Билл задержался и отвел Джерри в сторону.
– Послушай, – прошептал он. – Прости, что я…
– Проехали.
– Нет, я договорю! Когда Болдуин спросил про рекламу, я мог… то есть должен был настоять…
– Проехали, сказал же, – холодно произнес Джерри. – Тебе за свое место переживать надо.
В кабинете стало странно тихо и пусто. Джерри оглянулся на Дорис.
– Ну а ты чего не уходишь?
– Я с вами, мистер Блитц, – сказала она. – Уйду, только если меня уволят.
Джерри испытал некоторое облегчение. Что ж, хоть кто-то его не бросил. Ну и еще Джоан.
– Дион нашелся?
Секретарша грустно покачала головой.
– Нет, мистер Блитц, но я поговорила с парой барменов, которые с ним знакомы. Сказала, чтобы позвонили, если он вдруг объявится.
– Пьет, стало быть?
– О, пьет, да еще как! Но ни один бармен не видел его пьяным. Это их весьма впечатлило.
– Ну да, столько пить, – мрачно произнес Джерри. – Черт, а казался отличным малым!
– Может, следовало побольше разузнать о нем, прежде чем нанимать?
– Папа нанимал, незадолго до смерти. Тогда-то я и познакомился с Дионом. Они, кажется, дружили. Болтали, шутили, выпивали. Папа уже был плох, но Дион как будто возвращал его к жизни.
Джерри погрузился в воспоминания.
– Перед папой стояла бутылка без наклейки. Он сделал глоток, потом ударил кулаком по столу и сказал: «Клянусь богами, я его сварю!» Затем посмотрел на меня: «А если со мной что случится, то сваришь ты, сын! Человек должен оставлять после себя не только деньги!» – «Ты о чем?» – «Назначь Диона старшим пивоваром! Он сварит такое пиво, которое никому здесь не снилось!»
– И ведь сварил, – сказала Дорис.
– Да, сварил. – Джерри вздохнул. – Жаль, папа не дожил, чтобы попробовать. Дион очень старался. Неделями не выходил из пивоварни. Контролировал весь процесс – от затирания сусла до добавления дрожжей, никого не подпускал. А потом вдруг раз – и исчез. Больше я его не видел.
– Странный человек, – задумчиво произнесла Дорис. – Впрочем, уверена, у него был веский повод.
– Надеюсь, – скептически усмехнулся Джерри. – Вот только мне от этого не легче. Все кончено.
– Та женщина, видимо, тоже так подумала, – сказала вдруг Дорис.
– Какая женщина?
– Прошу прощения, мистер Блитц, я имела в виду мисс Блессинг, вашу невесту. Она заходила недавно, просила передать вам это.
Дорис открыла ящик, достала оттуда кольцо и вручила его Джерри.
– Джоан?.. – проговорил он, не веря своим глазам.
– Ну не расстраивайтесь. Она того не стоит. – В голосе Дорис звучало почти материнское участие. – Ей нужны были только ваши деньги. Она даже как-то проговорилась, что терпеть не может фамилию Блитц. А началась у вас черная полоса – пожалуйста, ее как ветром сдуло!.. Вам нужна, – пылко добавила Дорис, – простая, милая девушка, которая будет любить вас за то, что вы есть!
– Где ж ее такую теперь найдешь… – Джерри вздохнул. – Дорис! А как тебе фамилия Блитц?
– По-моему, очень даже… – начала она и осеклась. – Ну то есть… в общем… Я помолвлена, мистер Блитц.
Она вытянула вперед левую руку. На безымянном пальце крохотным огоньком вспыхнул алмаз в оправе.
– Ну что ж, поздравляю. – Джерри подбросил свое кольцо на ладони и не глядя сунул в карман брюк. – Если что, я буду в пентхаусе. Пусть все бутылки из новой партии несут туда.
Расправив плечи, он решительно пошел к лестнице. Мечты рухнули. Невеста ушла. Через несколько часов он лишится и пивоварни, и пива.
Раз это лучшее пиво в истории, значит, следует насладиться им сполна.
В самом пентхаусе было темно, лампа горела только в проходе между гостиной и кухней. В гостиной стоял журнальный столик, на нем – полный бокал пива. Рядом темнели пятна от выплеснувшейся через край пены. Пенную шапку украшала прелестная головка и не менее прекрасный бюст.
Джерри сидел в кресле. Он салютовал девушке своим бокалом, та кокетливо потупила глаза.
– Поэту свыше вручен дар, но все ж успешней пивовар: постичь божественный размах в хмелю уж проще, чем в стихах, – продекламировал Джерри, осовело кивнул пенной красотке и сделал глоток. – Чтобы на все найти ответ, напитка лучше эля нет.
Откуда-то из недр Джерри исторг могучую отрыжку и расплылся в довольной улыбке.
– Идеальное пиво! – Он покрутил пальцем в воздухе. – Как пос-с’него пить что-т’ другое? Тот ж’ эль. Вот Хаусман[26] пиш’т про эль, то’ко ничегошеньки в нем не п’нимает. Эль – эт’ верховое брожение, а в’т лагер – низовое.
Он сделал еще глоток.
– Пиво след’т подавать охл’жденным до п’ти-семи град’сов. Пена держ’с-ся лучш’, лишние газы улетуч’с-ся, а букет и вкус – остаю’с-ся.
Девушка начала клониться набок.
– Иначе г’ря, с’час пиво уже слишком нагрел’сь, и т’е нехорошо. Вот! – Джерри вылил остатки своего пива в бокал. Пена побежала по стенкам на стол и закапала на ковер. Девушка распрямилась.
– Так-т’ лучш’.
Он аккуратно вылез из кресла, обошел столик и будто по воздуху проплыл на кухню. Вернулся с двумя холодными бутылками без этикеток. Поставил на столик и, взяв открывалку с ручкой из слоновой кости, снял крышку с одной из них. Аккуратно перелил пиво в бокал и убрал пустую бутылку на пол, где уже скопилась небольшая коллекция.
Сощурившись, Джерри попробовал сосчитать бутылки, но сбился и начал снова.
– Тринадц-цть! – сказал он наконец. – П’красно! И каж-ж’я что унция виски. Даж’ не заметил, как напилс-ся.
Девушка кивнула, будто соглашаясь.
– А вот и нет! – Джерри отчаянно мотнул головой. – Я где-т’ слышал, чт’ есть три стадии оп’нения: драчливая, ворчливая и сонливая. А мне
