— А ты ел чего? Кроме хлеба?
Он медленно качает головой и видит растущее негодование. Мужчина развернулся к коридору: «Какого хрена ребёнка не накормили? Люди!». И обратился к Нему: «Подожди, принесу чего-нибудь».
Она сидит рядом, и Он рассказал о полицейском. Скоро он вернётся с двумя коробками йогурта и гамбургерами. Поблагодарив, Они поели, и почти сразу после этого для Них открыли подсобное помещение рядом с самым окном. Там лежит разная офисная мебель и пыльные матрасы. Они не станут ложится, и будут спать сидя. Спина к спине, как тогда, в первую ночь на дачах. Но сейчас тепло, и можно вытянуть ноги, и дождь больше не идёт.
16
Следующее утро. Они долго спали, а после пробуждения Худой снова вызвал Её, но быстро отпустил. Слонялись недолго. Из кабинета напротив кладовой выйдет мужчина и обратится приглушённо: «Вам не нужна работа, пока вы здесь?». В ответ Она чуть вытянет голову к нему.
— Нужно замазать окно. Материалы я дам.
— Хорошо, — спокойно ответит Она.
Вошли в глубокий кабинет. Длинный стол напротив входа, слева три стула, а справа — широкое окно. Белая краска держится неуверенно.
— Подождите здесь, — он указал на стулья. — Я съезжу в магазин.
Одни. Ему хочется посмотреть, что там в папках бумаг на столе или даже в ящиках. Но полицейский не прикрыл дверь, и не было ни малейшего сквозняка, которым можно было бы оправдаться. И Он вслед за Ней подошёл к окну.
— Нужен шпатель или нож, чтобы убрать старую, — Она задумчиво скребёт ногтем по ссохшейся замазке, посеревшей от пыли и опадающей комочками на подоконник.
Так будут тянуться несчётные дни беспредельной Его скуки и ожидания: не могут же Они остаться тут? Окна нельзя замазывать бесконечно. Работать Она не даёт, отмахиваясь, что Он всё равно ничего не умеет. Да и не стоит Ему, ведь работа пошла бы быстрее. Она и без того тянет как может, оставаясь в каждом кабинете до двух дней. Понимает, что окна могут быстро кончиться. Другие этажи для Них закрыты. Он как-то услышал от одного из работников, что никто здесь не должен знать о Них. Неужели это возможно? Женщины, работающие по правую сторону от лестницы, не перестают таращиться.
Один кабинет отличился тем, что Он нашёл там изрядно потрёпанную книгу — «12 стульев». И принялся читать. Заканчивая, Он бросался в начало и повторял так из раза в раз. История потрясала воображение. А полицейские, застающие Его, хвалили и удивлялись, который раз Он читал эту книгу. Он пожимал плечами с усмешкой: «Интересная». Он и раньше ничего не читал, кроме школьного, а в последние месяцы, казалось, поглупел ужасно. Кабинет, где Он нашёл эту книгу, был огромным, но нерабочим: вдоль стен плотно устроились старые сейфы в серой краске; наваленные друг на друга столы и стулья отдыхают под тёплым слоем пыли. Ему казалось, что Он успевал перечитывать книгу по крайней мере два раза за день, но не был уверен, да и не интересовался сильно. Потом Они перешли в другой кабинет, и больше книг не было. А к Худому не пошли. Или он сам отказался, или Она. Денег кое-как хватало, и даже оставалось немного лишних. Питались хлебом и маслом. Или чем-то похожим на масло, но неподдающимся теплу помещения. Сначала еду покупали сами полицейские, но наконец Их стали выпускать по одному. Кто-то отдал Ему шапку, а другой — тот самый, что накормил Их в день прибытия — совсем новую осеннюю куртку. Она была похожа на плащ и нравилась Ему, но Он утопал в ней, и приходилось закатывать рукава. Выходить в такой было стыдно, а Она не видела ничего странного: «Мало ли, одел отцовскую куртку.»
Оказавшись впервые на улице — снег уже лежал и продолжал падать, — Он удивился высоте города. Раньше всё не казалось таким большим. Свежий воздух прошёлся по ноздрям и замер в лёгких. Ступая аккуратно промеж припаркованных машин и переходя через дорогу, Он строго следует проложенному маршруту и, упёршись во многоэтажное здание, под гул проезжающих машин поворачивает налево, а у перекрёста через несколько метров — направо.
Купил. Теперь — возвращаться. Когда здание полиции показалось из-за угла, Он остановился. А может, не стоит? Он уже свободен, и теперь может распорядиться жизнью. В своей одежде Он быстро замёрзнет, и можно будет больше не скучать. Но улица пугает. Остаться не при чём? Снова? Он не может, и смиренно идёт навстречу. Дверь — решётка — пришёл. Так надо.
Когда окон не осталось, Их поселили в светлую комнату напротив лестницы. Там пара стульев, столов и матрасов. Незаметно для Него Она познакомится с уборщицей, и та станет помогать Им. Тётя будет носить еду, некоторую одежду и даже книги. А как будет радеть, когда узнает, что у Них украли документы с деньгами, и полиция приняла Их у себя, пока восстанавливаются документы! Тьфу! Он твердил, что не стоило врать, но поздно.
Он читал «Рассказы о животных» Эрнеста Сетона-Томпсона, когда Она вошла в приталенном меховом полушубке. Тоже от Тёти.
— Ну как? — скучающе спросил Он, не отрывая глаз от посеревших страниц.
— Всё хорошо, — Она радостно выдохнула и села на стул. — Она простила нас и не стала обвинять в краже какой-то куртки с деньгами. Я ничего и не могла бы сказать против… Спросила, где ты. Я наврала, что у подруги. Кажется, она знает, что это не так.
Он утвердительно промычал и вернулся в книгу. И обрадовался, что один из полицейских с предложил Им пожить у себя на даче. Ехали долго, и оказались на месте, кажущимся Ему знакомым. Уж не за следующим ли поворотом стоит дом, где Они жили?
Промёрзшая земля обнесена наспех сколоченным забором из горбыля. На углу участка стоит побеленная бетонная коробка. Мужчина подводит поближе и тянет покосившуюся дверь с ободранной обивкой. Небольшая прихожая продолжается пустым помещением с парой окон и печкой.
— Платить не надо. Живите так, — добродушно махнул мужчина в двери, опёршись плечом о косяк.
Он молча надеялся, что Она откажется. Так и случилось. И уже снова оказавшись в привычной подсобке Она будет долго сокрушаться над нелепостью предложения.
17
Долго плутают по рынку. Он совсем отвык от
