‒ На какое время?
‒ Пожалуйста, не перебивай. Ещё там же лежит пластиковая карта. Пин код, годы рождения бабушки и твоей мамы. Помнишь? По две последние цифры в таком же порядке.
‒ Сорок восемь семьдесят один.
‒ Всё верно. Умница.
‒ Ты не сказал на какое время ты хочешь оставить меня одну, ‒ Соня положила ключи в карман и застегнула молнию. ‒ Я боюсь. И я не хочу оставаться одна.
‒ Я тоже этого не хочу. Но я не хочу, чтобы они убили и тебя. Если ты исчезнешь, им будет гораздо сложнее давить на меня. И ещё. Мои друзья вмонтировали в мой временный кардиостимулятор жучок. Сигнал будет считываться системой GPS и поступать в интернет. Ты сможешь отслеживать моё местонахождение. Что и как делать, ты тоже найдешь в инструкции. Возможно, мне понадобится твоя помощь. Поэтому, никаких лишних движений.
‒ Разве у тебя проблемы с сердцем?
‒ Нет, но эти парни об этом не знают. Они могут снять с меня всё, вплоть до носков, но прибор в любом случае останется при мне. А теперь пошли. Не нужно испытывать их терпение. Я надеюсь, что всё будет хорошо, ‒ мужчина поднялся со ступеней, выбросил в воду остатки булки и, обняв дочь за плечи, пошёл к машине. ‒ Теперь действительно последнее. В квартире, в конверте с картой, найдёшь симку бабушки. Вставишь её в свой телефон. Завтра, в час дня, на этот номер тебе позвонит Андрей. Это сын моего хорошего друга и партнёра. Скромный, неприметный малый. Из тех, кого вы называете ботанами. Он будет помогать тебе. Поддержит в случае чего. Я его попросил. Он хороший парень.
3.
Дальше всё происходило как в крутом американском боевике. Размазывая по щекам слёзы, Соня беззвучно плакала до самого тоннеля, но вдруг собралась, поцеловала отца в щеку и, как только автомобиль притормозил у бетонной опоры, молнией выскользнула из салона, забежала за колонну и вжалась в неё спиной, глядя сквозь слёзы на удаляющиеся фонари автомобиля её отца. Секундой позже, мимо неё пронёсся автомобиль их преследователей. Дело было сделано...
Через минуту, когда глаза окончательно привыкли к полутьме, девушка решительно нащупала ступени и, держась за прохладную стену, поднялась к проржавевшей двери, приложив усилие, открыла её и зашла во внутрь. Оказалось, что это была обыкновенная труба большого диаметра с привинченной к ней лестницей, уходящей вертикально вверх метров на пятнадцать. Единственная лампочка, торчащая из цоколя где-то на полпути, света давала мало, но подниматься на такую высоту в полной темноте было бы намного печальней. Вытерев лицо от слёз, Соня посмотрела вверх и почувствовала, что ноги у неё предательски дрожат.
‒ "Ну вот ещё", ‒ подумала она и слёзы снова навернулись на глаза. ‒ "Соберись. Дома наплачешься". ‒ Выдохнув несколько раз, Соня решительно взялась руками за прохладный металл и, подгоняемая страхом сорваться, начала медленно подниматься вверх, осторожно нащупывая ногами каждую перекладину. Минут через пять она всё же поднялась по этой хлипкой, держащейся на нескольких болтах лестнице наверх, протиснулась сквозь отверстие и в изнеможении легла спиной на металлический пол. ‒ "Наверное, отец не знал, что с лестницей всё так печально. Или просто не сказал, чтобы не пугать меня раньше времени. А ещё отец по-моему что-то забыл", ‒ девушка быстро достала из кармана джинсов телефон, открыла заднюю крышку и вынула аккумулятор. Распихав телефон и аккумулятор по разным карманам, Соня поднялась на ноги, подошла к овальной металлической двери и посмотрела сквозь прожжённые электросваркой дырки на улицу. Мимо то и дело, с небольшими перерывами, на большой скорости проносились автомобили. ‒ "Наверное, где-то в той стороне есть светофор"... ‒ догадалась она. Нажав на алюминиевую ручку, едва державшуюся в разболтанном замке, она слегка приоткрыла дверь, отряхнула джинсы и, дождавшись, когда поток автомобилей иссякнет, выпорхнула из своего вынужденного убежища и быстро пошла в сторону автобусной остановки. Нужный автобус пришлось ждать минут двадцать. Купив у кондуктора билет, Соня села на свободное место у двери и безучастно уставилась в окно.
‒ Чего зарёванная такая, ‒ услышала Соня голос кондукторши. ‒ Обидел кто?
‒ Да нет, ‒ попыталась улыбнутся Соня. ‒ Телефон потеряла.
‒ Так вот же он! Из кармана выпирает как лопата! ‒ удивилась тётка.
‒ Так это... второй потеряла... Жутко дорогой. Вчера подарили, а сегодня всё. Жалко.
‒ Ненормальные какие-то вы все. По два телефона им подавай! Нет чтобы тёте Шуре хоть один подарить! Конечно, дождёшься! Раньше молодёжь знаешь какая была?
‒ Какая?
‒ Добрая. Вот ты, добрая?
‒ Ну, наверное... А что?
‒ А вот если добрая, тогда купи у тёти Шуры десять талонов. А я тебе за это спасибо скажу. А то у нас с водилой маршрут не шибко жирный. Выторга никакого.
‒ Да без проблем, ‒ Соня достала деньги и поменяла их на протянутые кондукторшей билеты. Всегда пожалуйста.
‒ Вот спасибо, дочка! Уважила. Но вот если бы ты двадцать купила, я бы тебе ещё бы и сплясала.
‒ Шурка! А ну прекращай свои штучки! Отойди от ребёнка! ‒ забасил в микрофон водитель, сердито поглядывая в зеркало заднего вида. ‒ Разводишь тут цыганщину!
‒ Ладно орать, ‒ огрызнулась кондукторша. ‒ Сидишь там, баранкой вертишь, а мне план давай! Уйду я от тебя. Недотёпа. На семнадцатый маршрут попрошусь. Там план лёжа можно дать.
‒ Ну да, ‒ хохотнул в микрофон водитель, притормаживая на остановке. ‒ Завгару об этом скажи. Он это дело любит.
Отвернувшись к окну, Соня посмотрела на обгонявшую их "Скорую" и её снова всю затрясло. Мамы больше нет. И это не просто ужасно. Это катастрофа. А ведь всего два месяца назад, всё у них было прекрасно. Бабушка дописала и сдала в печать очередной слезоточивый женский роман, мама закончила ремонт в своей парикмахерской, папа купил большую плазму, о которой мечтали все, я съездила с группой в Карелию. Всё было здорово.
И вдруг ‒ бац! Бабушку нашли соседи по даче в петле. Как? Почему? Зачем? Зачем успешному романисту, получающему мешки писем от почитателей её таланта лезть в петлю? Выходит, что никто в петлю не лез. Бабушку кто-то убил. Теперь вот мама. И неизвестно, что будет с папой...
Доехав до Сумгаитской, Соня пересела на шестнадцатый автобус и уже
