и к худшему потому что отдых снабдил меня тем кропалем внимания под который тут же нещадно попал отправной пункт сверкающий под надсадным кладбищенским солнцем тоннами тяжеловесного стекла с хромовой отделкой хай-тек безымянный кент марусецкого темный парень с профессиональным спокойствием всех барыг под зеркальными очками и руд со своими природными фонарями на поллица будто с мексиканского карнавала в честь дня мертвецов сколько бы воды я ни выпил менее сухо в глотке не становилось больной? парень больной? глядя на шрам на моем лбу спросила белобрысая коза через стойку руд молча смотрел на нее и по рисунку жил проступившему на его резких скулах я понял это продолжается классовое издевательство затонированный стеклянный потолок над нашими головами делал небо космически синим сочным глубоким водяным я смотрел на него до последнего не отрывал глаз впечатывал хлебал его пристально сколько бы ни кружилась забитая статистами площадка вокруг сколько бы ни ускользал из-под ног бутафорский пол с искрой вязкое водянистое небо и свежий воздух в открытые окна он высосался испарился сразу же как только мы все затолкались в огромную цилиндрическую гирю подъемника и с плавным лебедочным жужжанием наконец-то отправились вниз а уже спустя каких-то сраных сорок метров на моем загривке плавно сцепила фатальную хватку тяжелая непреодолимая паника нас там было как сельдей в бочке в маленькой гирьке огромных подпольных часов вокруг столько чуждых пластмассовых тел воздух из помещения откачивали с четким гулом это было совершенно очевидно я только не понимал как руд может это игнорировать ведь легкие так кипячено дерет так знакомо скручивает под ложечкой некуда было деваться ни единого крошечного уголка и ускользнувшее небо разверзлось с изнанки злорадно предстало моей собственной голограммой для уравновешивания в звенящем вакууме старый знакомый насос в голове все вокруг склеилось и слилось в одну смертельную мясорубку дальше я почти ничего не запомнил только рудовы пальцы больно впаявшиеся в плечо он пробовал взять мою панику всем что имел в запасе злостью угрозами хамством лаской рассудительностью и цинизмом но все было зря потому что человеческая речь снова стала чуждым потоком странных разрозненных звуков я определял эмоциональный окрас его слов только по интонации как животные на самом деле он опасался как бы со мной не сделалось припадка хорошо хоть панические атаки и корчи редко приходят одновременно ходячая ебаная проблема весь контроль был безвозратно упущен внимание кануло в убийственные черные дыры вентиляции мне хотелось только исчезнуть отмотать пленку и раствориться в горячей грудной клетке райдера в жаркой сверхновой порнозвезде я только помню меня трясло колотило по-крупному не хуже чем однажды зимой в двадцать градусов ниже нуля сразу после моего блядского дня рождения когда райдер встретился с марком и оставил меня на улице он сказал иди куда хочешь я тебе позвоню он так и сказал иди куда хочешь и когда упоровшись вернулся спустя пару часов нашел меня там же где оставил потому что я никуда не хотел больше без него идти он еще полночи размораживал меня в ванной страшно охуевший от нехитрого открытия что у людей на морозе синеют губы и пальцы но там на пустой сверкающей улице было по крайней мере холодно восхитительный усыпляющий мороз безо всякого снега а здесь только карусельный газенваген от которого все меркло перед глазами и холодные пальцы полковника на плече я не помню окончания спуска не помню расставания с кентом марусецкого который наверняка предпочел откреститься от всякой связи с такими стремными парнями как мы одним смутным кадром помню ряд регистрационных столов перепуганную девушку за одним из них глазевшую на издерганного наземного дворянина с бешеной собакой под руку где же ошейник и поводок что смотришь никогда еще не видала такого детка длинные ряды исполинских коридоров и свет яркий галоген насилующий легкие заменяя собой кислород отчего булькала кровь сворачивались нервы и полотна ледяного металла всех фактур и расцветок насилующие осязание непроходимые толпы людей вокруг их запахи их тысячеголосое жужжание заполонившие нос и уши насильно выебано было все потом я помнить и не мог бы потому что дошел все-таки до своей искрометной электрической крайности снабдив полковника еще и этой разновидностью позора райдер был единственным кто восторгался моей электрификацией слишком часто и грубо чтобы заподозрить в этом неискренность он умудрялся постоянно ловить меня в самом начале чтобы оградить от очередного удара затылком об землю и не скрывал довольства предоставленным зрелищем всякий раз как изодранное круговертью слайдов сознание каленым шуруповертом ввинчивалось обратно в голову он даже не преминул рассказать мне что в начале прошлого века этот недуг доктора лечили прижиганием половых органов потому как припадок на вид был чересчур сексуален чтобы не наводить их на мысли об эротическом экстазе на самом деле не знаю как там насчет прошлого века но в моем окружении майор был единственным кого подобное шоу могло наводить на мысли об эротическом экстазе полковник был совсем один когда волок мое бессознательное тело сквозь чужеродную ненавидящую толпу на самом деле они там все до единого навскидку определяли в нас иноземцев по взгляду по запаху по качеству волос и кожи моментально узнавали и ненавидели не помню как впервые приходил в сознание в гостиничном номере знаю только что руду пришлось меня вмазать чтобы успокоить сэнди и героин я никогда прежде не знакомился с героином даже у рейджера потому что ошибочно полагал что между ним и другими еще у рэндалла испробованными мутными нет никакой разницы она на самом деле и впрямь невелика но во всех знакомых мне на практике аналогах нет этих пузырьков искрящихся теплых и золотистых которые обволакивают все сосуды так что и сам себя чувствуешь легким радужно сияющим на солнце пузырьком выпуклым мениском на бокале сухого белого я успокоился и немного прозрел комната одна из двух предоставленных в наше распоряжение на вид ничем не отличалась от тех в которые я попадал в отелях снаружи но меня было не наебать масса земли под которой мы оказались заживо погребены отчетливо жала на голову руд в ответ на попытки принести извинения за учиненное представление клоунов-дегенератов только дернул бровью наградил меня яомингом и поведал о том что судороги это зрелище всегда одинаковое и интенсивная терапия в психушке любого примирит инсулиновая атропиновая электросудорожная особенно если самому попробовать я ничего не спрашивал больше с этим и так слишком уж было все ясно даже мне</p>
<p>
</p>
<p>
тоталитаризм полнейший технократический тоталитаризм каждый из них настолько
Вы читаете Berserker Blues (Eulogy Black) (СИ)
