– Мама умерла. Папа нас бросил. А ты постоянно занята, – без тени эмоций в голосе говорит он.
– Нет.
Я смотрю ему в глаза, не обращая внимания на слезы, стекающие по щекам. А затем прикасаюсь к нему, как делала это с Семъйязой, и посылаю воспоминание о встрече с мамой на скале Баззардс Руст сегодня днем, надеясь, что он сможет увидеть его. А затем показываю момент, когда я рассказала ей о Джеффри, и как она обрадовалась тому, что у нее родится сын. А затем показываю ему рай. И как мама шагает навстречу свету. Как там тепло. Спокойно. И как я ощущала ее любовь.
– Видишь? Это все по-настоящему, – шепчу я.
Брат пристально смотрит на меня, и в его глазах блестят слезы.
– Пойдем домой, – прошу я.
– Хорошо. – Он кивает. – Пойдем.
Я облегченно вздыхаю, когда мы направляемся к двери. Кристиан практически подпрыгивает от напряжения, настороженно всматриваясь в тени, словно ожидая, что они вот-вот набросятся на нас.
«Смотри, – говорит он, кивая на запад, где нарастает тьма. – Что-то приближается».
Не выпуская ладони Джеффри, я хватаю Кристиана за руку.
– Уходим, – говорю я, и тут звучит громкий и такой желанный паровозный гудок.
Я никогда в жизни не слышала более приятного звука. Люди на улице оборачиваются на шум. Поезд приближается. Он уже почти на станции.
Но нас заметили. До этого все мое внимание было направлено на Джеффри, поэтому я не смотрела на заблудшие души в пиццерии и только сейчас поняла, что они смотрят на нас. Даже призраки на улице медленно поворачиваются к нам. Их головы больше не опущены. Взгляды устремлены прямо на нас. На том месте, где должны быть их глаза, зияют черные дыры. Они открывают рты, демонстрируя черные зубы и языки, но из них вырывается лишь тихий гул, напоминающий жужжание мух. И смерть.
Кристиан бормочет ругательства, а Анджела хватает Джеффри за руку. Один из призраков поднимает костлявый палец и указывает на нас. А затем еще один, и еще. И все они устремляются за нами.
– Бежим! – кричит Анджела.
Мы несемся к железнодорожной станции посреди улицы, невольно дергаясь во время бега, потому что не желаем выпускать руки друг друга. У нас получится. Осталось преодолеть всего полквартала. Мы так близко. Через несколько минут мы будем в безопасности. Мы сможем это сделать. Мы доберемся туда.
Но не успеваем мы сделать и десяти шагов, как призраки вываливаются на дорогу, преграждая нам путь. Они отличаются от обычных людей, их легче толкнуть, протиснуться мимо, но их становится так много, слишком много. Между нами и станцией вырастает настоящая армия заблудших душ. Их холодные, влажные, как у зомби, пальцы рвут мою толстовку, а затем и волосы. Анджела пинает их, кричит и плачет, а рука Джеффри выскальзывает из моей ладони. Стеная, они окружают нас со всех сторон. Кричат что-то на языке, которого я не понимаю и который напоминает серию гортанных пронзительных воплей.
«Нас разорвут на куски, – думаю я. – Мы сейчас умрем».
Но внезапно они застывают. И, опустив головы, отступают в стороны, оставляя нас четверых посреди дороги. Но нам некуда бежать. Мы в ловушке.
«Я предупреждал тебя, чтобы ты ни с кем не разговаривала», – раздается голос Семъйязы у меня в голове, в котором слышится нетерпение. Страх. Восторг. Он ожидал этого. Он знал, что Джеффри в аду и я заговорю с ним. Знал, что я выдам всех.
Думаю, он обманул нас.
«Пожалуйста, – отчаянно молю я. – Помоги нам».
«Я ничем не могу вам помочь. Тебя нашел Азазель».
А затем Сэм пропадает так же быстро, как и появился. Он бросил нас.
Толпа призраков расступается. И, хотя еще никого не видно, я чувствую, кто идет к нам. Знаю это. Кровь леденеет в венах от злорадства и предвкушения, исходящего от Чернокрылого, скорбь которого так огромна, что у меня бегут мурашки по телу от осознания, на что он способен. Он могуществен. Наполнен ненавистью. А в его сердце вытатуирован образ утопленницы.
– Азазель, – шепчу я.
Я поворачиваюсь к Кристиану. На его лице появляется грустная улыбка, когда он подносит мою руку к губам и целует костяшки пальцев. Анджела кладет покрытую татуировками руку мне на плечо и сжимает его.
– Спасибо, что попыталась, – говорит она. – Для меня это много значит.
– Что происходит? – спрашивает Джеффри.
– Мы опоздали, – отвечаю я. – Нам не выбраться отсюда.
– Ты можешь перенести нас отсюда. – Кристиан встречается со мной взглядом, и в его глазах вспыхивает надежда. – Призови венец, Клара. Ты была права. Это оно. Наше предназначение. Призови венец. Вытащи нас отсюда.
Я пытаюсь сосредоточиться, но печаль давит на меня.
– Я не могу, – беспомощно шепчу я. – Слишком много заблудших душ. Их горе слишком сильно. Я…
– Забудь о них. – Он обхватывает мое лицо ладонями. – Забудь об Азазеле. Здесь только я.
Я смотрю в его сияющие зеленые глаза с золотистыми искорками.
– Я люблю тебя, – бормочет он. – Чувствуешь это? Именно тебя. И не из-за того, будто думал, что ты для меня создана. Тебя саму. И я с тобой. Моя душа. Мое сердце. Почувствуй это.
И я чувствую. Чувствую его силу и, что важнее, свою. Кристиан прав. Я могу это сделать.
Я должна.
Сияние окутывает нас. И я сосредотачиваюсь на том, чтобы убраться отсюда подальше.
Через несколько мгновений я отпускаю венец и отступаю от Кристиана, стараясь восстановить дыхание. Он нежно убирает прядь волос с моего лица, проводит по щеке тыльной стороной ладони. Ему так сильно хочется поцеловать меня.
– Эй, парочка, снимите себе номер, – говорит Анджела, отпуская мое плечо.
Второй рукой она держит Джеффри за ухо. И он рассеянно взмахивает рукой, чтобы оттолкнуть ее.
Мы выбрались из ада.
Кристиан оглядывается по сторонам.
– Где мы?
Из темноты доносится встревоженное мычание, и все, кроме меня, тут же оборачиваются на звук. Я поднимаю руку и вновь призываю венец, в этот раз формируя из него шар света, чтобы все увидели то, что я уже и так знаю: ряд стойл с одной стороны, седла, упряжь, сельскохозяйственный инвентарь, старый ржавый трактор у дальней стены и лестницу на сеновал, размещенный над нами.
– Миленько, – говорит Анджела, глядя на сияющий шар в моей руке. – Я тоже так хочу.
С трудом передвигая ноги, я подхожу к стене и включаю свет, а затем позволяю сиянию угаснуть. За последние несколько минут я потратила невероятное количество энергии. И очень устала.
– Где мы? – ошеломленно спрашивает Кристиан. – Это амбар?
– Мы на ранчо «Ленивая собака», – старательно отводя взгляд, говорю я. – В амбаре Эйвери.
Анджела начинает смеяться.
– Ты перенесла нас в амбар Такера, – говорит она с озорным блеском в глазах.
– Простите, – шепчу я Кристиану.
– Простите? – повторяет Анджела. – За что ты извиняешься? Ты вытащила нас из ада. И перенесла нас домой.
Она вытягивает руки
