Лестрейд кивнул:
– Спасибо, Тинни.
Обведя задумчивым взглядом четверых подростков, он встал, подошёл к окну и стал смотреть на город и на реку.
Несколько секунд прошли в молчании. Наконец Лестрейд снова повернулся к ребятам:
– Вы дважды помогли Скотленд-Ярду задержать опасных преступников. Думаю, я ваш должник.
У Люциуса брови полезли на лоб. Они с Себастианом изумлённо переглянулись.
– Значит, мы можем поговорить с мистером Бутом? – спросила Тео.
– Вы можете присутствовать на его допросе, – развеял её надежды инспектор. – Вы же слышали, что сказал Тинни: мне пора вниз к Буту. Если обещаете хорошо себя вести, я разрешу вам послушать.
– Обещаем! – в один голос воскликнули Люциус и Харольд, а Себастиан серьёзно кивнул.
– Тогда идёмте. – Инспектор Лестрейд направился к двери.
Друзья последовали за ним. И только Люциус, который шёл впереди, услышал, как Лестрейд тихо проворчал себе в усы:
– Я ещё об этом пожалею…
Глава 5
Отчаянный манёвр
Люциусу Адлеру довелось повидать не так уж много комнат для допросов: во время вечерней прогулки по Генуе их с бесстрашным глотателем мечей Джорджо ошибочно приняли за карманных воров, а в канадском Торонто его маму обвинили в мошенничестве. Но все эти недоразумения удалось быстро прояснить. Однако в подвале Скотленд-Ярда не было места недоразумениям. Если кто-то попадал сюда – дела его были явно плохи.
Окон в подвале не было. Голые стены были выкрашены в серый, полы выложены грязно-белой плиткой, газовые лампы на потолке излучали холодный свет. Лестрейд провёл юных детективов мимо тяжёлых, надёжно запертых железных дверей камер. Охранники в униформе провожали странных посетителей вопросительными взглядами, но вопросов не задавали.
Миновав два узких коридора, Лестрейд и его спутники упёрлись в спрятанные в углу две двери. На правой висела табличка «АА-23 НЕ БЕСПОКОИТЬ». На левой двери таблички не было. Лестрейд указал на неё:
– Заходите. И ведите себя как мышки, а то могу и передумать.
– Мы будем молчать, как египетские фараоны в гробницах, – пообещал Себастиан, улыбнувшись Лестрейду.
Тот лишь что-то сердито проворчал и, вытащив из кармана жилета тяжёлую связку ключей, молча скрылся в кабинете АА-23.
– Любопытно, – произнёс Люциус, открывая левую дверь, оказавшуюся незапертой, и входя в помещение. Трое друзей вошли за ним.
Комната, находящаяся рядом с помещением для допросов, была унылой и вдобавок очень тесной. Даже в кладовке миссис Хадсон и то было больше места. Здесь стоял обшарпанный деревянный стол, за которым сидел похожий на Тинни автомат. Его механические руки застыли на клавиатуре пишущей машинки, в которую был вставлен огромный рулон белой бумаги – наверное, его хватало на несколько дней.
Автомат, похоже, чего-то ждал и не повернул головы, когда ребята вошли в комнату. Он не сводил глаз с торчащей над ним громоздкой трубы, которая выходила из смежной с кабинетом АА-23 стены. Труба напомнила Люциусу рупор парового граммофона в каминной Шерлока Холмса. Время от времени сыщик слушал там виниловые пластинки с невероятно скучной музыкой.
– Ой, – смутилась Тео, заметив металлического человека. – Прошу прощения, мы не хотели мешать.
Молчаливый собрат Тинни не отозвался. Люциусу даже показалось, что он сломан и обездвижен. Однако мальчик догадывался, что это не так.
– Он здесь только для ведения протокола, – сообразил Харольд и, подойдя к столу, стал с интересом разглядывать комбинацию из пишущей машинки, граммофонной трубы и металлического человека. – Как только инспектор Лестрейд и Бут в соседнем кабинете заговорят, он начнёт записывать каждое их слово.
Себастиан кивнул:
– Чтобы полиция могла при необходимости перечитать запись допроса, а Лестрейд – положить ещё одну папку на свой стол.
– Весьма неглупо, – заметил Люциус. – Автомат рационален и беспристрастен. Ему никогда не придёт в голову фальсифицировать протокол. Правда, Харольд?
– Совершенно верно, – кивнул юный изобретатель. – Автомат – если, конечно, его не перепрограммировали – делает только то, для чего он предназначен.
– Садовые ножницы тоже не умеют печь пироги, – сказал Себастиан. – Они для этого просто не предназначены.
Тео подошла к протоколисту, который по-прежнему сидел неподвижно, и вопросительно взглянула на него.
– Не знаю, – пробормотала она. – Мне почему-то кажется неправильным относиться к этим созданиям как к бездушным машинам. Они ведь так похожи на людей. Только посмотрите: у них есть руки, ноги…
– У Харольда они тоже есть, – сказал Себастиан. – Но я бы никогда не назвал его человеком. У людей не бывает аллергии буквально на всё! – Дерзко рассмеявшись, он с такой силой хлопнул Харольда по плечу, что у того съехали очки.
Харольд ойкнул от неожиданности, но быстро оправился:
– Себастиан прав. Тинни, Альфред и другие и есть машины, инструменты – как садовые ножницы. По крайней мере, так думает большинство. Увы.
Люциус хотел было что-то возразить, но рупор граммофона вдруг громко щёлкнул. Не прошло и секунды, как по комнатушке разнёсся хриплый голос Лестрейда.
– Приступить к протоколу, – отрывисто скомандовал инспектор, и автомат в самом деле начал послушно печатать. – Подозреваемый – Джозеф Кристофер Бут. Допрос ведёт инспектор Грег Лестрейд. – Короткая пауза. – Итак, мистер Бут, теперь всё в ваших руках. Расскажите мне то, что я хочу услышать, и дело будет закрыто. Но если вы попытаетесь меня провести, у вас будут крупные неприятности.
Люциус и Харольд боязливо переглянулись. Тео вопросительно наморщила лоб и открыла было рот, но тут заговорил мистер Бут.
– Что вы хотите услышать? – раздался из трубы усталый, надтреснутый голос старого садовника.
– Правду! – прогремел Лестрейд. Из воронки донёсся грохот, будто инспектор ударил ладонью по столу. – И без глупостей, Бут! Правда мне давно известна. Я знаю, что произошло в Гвиннемор-Холле. Просто хочу услышать это ещё раз – от вас.
Заскрипел стул. Раздался шорох. Наверное, инспектор встал из-за стола и начал расхаживать по комнате.
– От меня? – испуганно повторил садовник. – Н-но… Я ни сном ни духом…
– Мистер Бут, вы совершили гнусное злодеяние! – перебил его Лестрейд раскатистым басом. – Не отпирайтесь, лучше признайте вину. Это поможет вам смягчить приговор судьи. Тогда вам, вероятно, не придётся так долго сидеть в тюрьме.
– В тюрьме?! – воскликнул Бут.
Услышав отчаяние в голосе старика, Люциус беспомощно оглянулся на друзей. Себастиан мрачно смотрел на граммофонную трубу, Тео наблюдала за автоматом, а Харольд был совершенно раздавлен.
– Послушайте, инспектор, – умоляюще начал садовник. Казалось, он вот-вот расплачется. – Вчера вечером меня не было в Гвиннемор-Холле. Вы ошибаетесь!
– Ложь! – перебил его Лестрейд. – Даже Шерлок Холмс со мной согласен. Он знает, что я давно раскусил вас, Бут. Как вы думаете, кому скорее поверит судья? Великому сыщику и инспектору Скотленд-Ярда, которые ещё никогда не ошибались, или какому-то садовнику из Кенсингтона?
Бут начал всхлипывать. Люциус сжал кулаки и стиснул зубы. Что за ужасный допрос! Инспектор Лестрейд был уверен в своей правоте и даже мысли не допускал, что Бут может быть невиновен. Он
