Сержант только хотел сказать Гумберту, что у него плохое предчувствие, как стоявший рядом Фогель вдруг взвыл как ужаленный и выставил впереди себя два обрубка вместо рук. Кровь из них не шла, но по локоть конечности были гладко отсечены. Следом заорал уже Хром, прыгая на одной оставшейся ноге. Голова Савы покатилась под ноги Ганса, столкнувшись там с головой дерзкого одноглазого десятника и еще какого-то солдата. Еще спустя миг на колени упало одна часть Дорреля, вторая, отрезанная по поясь лежала на земле и истошно вопила.
Ганс настолько был потрясен неожиданностью происходящего, что остолбенел и не знал, что предпринять. Окружавшие его дозорные других десятков вели себя примерно также. Только Кастель, раскрутив вокруг себя свой огромный палаш, предпринимал какие-то действия. Из оцепенения десятника вывел Гумберт, а точнее грохот его выстрела. Куда он палил, Ганс не увидел, но далее стрелок схватил десятника за грудки и закричал:
- Бежим! Бежим прочь!
И они побежали. Да так, что не видели куда и зачем. Ганс запомнил только, что вокруг истошно вопили сотни человек, которых буквально заживо разделывали на куски. Кто и что это было, десятник не видел. Просто людей резал воздух. И они умирали.
Ганс несся сквозь заросли, сучья хлестали его по лицу, ногам телу. Он потерял свой щит, походную торбу, флягу. Кажется, он бежал и кричал от ужаса. Или это был кто-то справа от него? Сейчас уже десятник не мог сказать.
Осознание вернулось к нему где-то на середине реки, через которую он пытался переплыть. За его плечами был только меч. Куда делись доспехи, Ганс не помнил. Что вообще происходило с момента, как на них напали во втором лагере, старый вояк не мог вспомнить. Ему просто ужасно холодно и мокро. А еще его ко дну тянул меч за плечами и пропитавшиеся влагой рубашка и штаны - все, что осталось на нем. Ганс отчаянно барахтался, захлебываясь, и пытаясь выбрать на берег. Меч он утопил, но это было мало - невероятная тяжесть разлилась по всему телу, ему было трудно дышать, мышцы сводило. Но Ганс не сдавался. За многие годы непростой службы, он знал, что нужно бороться до конца. И он боролся. Бился со стихией. И в какой-то момент почувствовал как зацепился за дно ногой, затем другой, стал перебирать ими что было сил. Илистое дно было мягким, но все же Ганс уже чувствовал твердь под ногами. Вскоре он уже зацепился за росший на берегу камыш, подтянулся из последних сил и упал в траву. Силы покинули его, он просто отключился.
<p>
***</p>
- Эй, слышишь, вставай! - крикнул на ухо кто-то и добавил к словам увесистый пинок. Ганс с трудом открыл глаза и тут же пожалел, что это сделал: взгляд его уперся в морщинистое лицо гнома, а также его черную с проседью бороду, в некоторых местах слипшуюся от пива или еды. - О! Очнулся, етить его.
- Значит, еще один, - сделал вывод кто-то за спиной гнома. Ганс не сразу его рассмотрел, а затем он сам вышел посмотреть на десятника. Это был человек, довольно статный, с короткой стрижкой и татуировками на шее в виде змей и черепов на щеках. Кто они? Разбойники?
- Не боись, служака, - хмыкнул гном. - Мы не лихие люди. Нынче, во всяком случае.
- Все в порядке, - заявил взявшийся из ниоткуда Гумберт, а следом за ним Кастель. - Это наш командир. Слава Творцу, ты живой.
Ганс на все и всех смотрел с ошалевшим взглядом. Что происходит? Где они? Откуда эти... не разбойники? Почему Гумберт, как и Ганс, в одном исподнем, а Кастель как был в доспехах со своим огромным мечом, так и остался?
- Видимо, хорошо шибануло вашего командира, - усмехнулся татуированный.
- Тебе бы там побывать, - фыркнул Гумберт.
- Ладно, не заводись. Мы пока что на этой стороне реки, а не той, - сказал гном и посмотрел на синюшные заросли Муил Майден, безмолвно стоявшие за рекой. Ганс не мог без ужаса, стягивавшего живот, даже глядеть в ту сторону.
- Кто еще уцелел? - спросил, наконец, сержант.
- Я видел разных ребят, но из нашего десятка никого, - ответил Гумберт. - Из сотни тоже. Через реку перебрались некоторые, насколько я знаю. Кастель вот нашел меня, затем мы натолкнулись вот... на них. Возможно, остальные отступили к лагерю. Я мало что видел. И плохо помню, что было. Думаю, как и ты.
- А кто эти люди? - спросил Ганс, но в ответ ему руку протянул гном:
- Вставай. Мы с недавних пор тоже на вашего засратого короля и хрен его пойми какого там наместника, работаем. Во всяком случае хотим так верить.
Старик-воин не сразу, но все же принял предложенную руку и поднялся. Силы пока что к нему не вернулись, он пошатывался. Когда встал, то почувствовал дурноту.
- Пойдемте. Думаю, мы уже собрали весь улов на сегодня, - сказал татуированный тип, кивая на десятника.
- Куда? - растерянно спросил Ганс, следуя за двинувшимися вдоль берега гномом с его спутником и бойцами своего отряда
- Здесь у Старой Заставы лагерь наемников, - ответил за всех Гумберт. - Они там собираются по приказу советника Артура...
- Не наемников, а ландскнехтов! - вдруг поправил стрелка гном. - Мы теперь не просто наемники, едрит тебя туда и сюда. Мы нынче на королевской службе.
- В чем разница? - подал вдруг голос Кастель.
- А разница в том, мой гигантский друг, - сказал гном, смерив взглядом недюжие размеры рядового, - что содержат нас на деньги, собранные с определенной земли, принадлежащей королю и, чтоб он всрался, наместнику.
- Так все равно ведь служите за деньги, - покачал головой Гумберт.
- А ты что же, тянешь лямку за улыбку своего короля или как там, мать его, наместника? - расхохотался гном. - Тоже же деньги получаешь.
- Жалование не главное, - возразил Гумберт. - Такие как мы защищаем землю, в которой живем. Конечно без золотых блестящек никуда в нашем мире. Но мы живем и умираем не за сам магистрат или короля с наместником, а за территорию, на которой живет наша семья.
- Ха! Хорош уж заливать, - расхохотался гном и достал из-за пазухи кисет. Оттуда он выудил трубку и немного табаку в свертке. - Ну ладно, будь по-твоему. Но разница наша с обычными наемниками в том, что нанимают нас купцы да
