Тейту не верилось, что все это происходит с ним. Он совсем забыл о торнадо, думал только о песне и о том, как было бы здорово, если бы воздух играл вместе с ним, – и, стоило ему щелкнуть пальцами, как воронка прекратила снижение. Он расслышал изумленный вздох Фостер, а потом она тоже вскинула руки, как маэстро, и зашевелила пальцами в такт мелодии, которую выводила вместе с ним.
– Да, Фостер! У нас получается!
Она пропела заключительные ноты в очаровательно-развязной манере Синатры. Тейт оторвал ее от земли, закружил, и музыка постепенно стихла. Тяжело дыша, они оба посмотрели в небо… и воронка, вслед за тающими звуками воздушной мелодии, растворилась в бурлящей стене облаков.
Тейт радостно рассмеялся.
– Фостер! Это работает!
– Просто фантастика! Но было бы неплохо, если бы ветер высушил этот дождь и угнал его, скажем, в Сиэтл, – язвительно заметила Фостер, глядя на небо и щурясь под дождем.
И, как если бы она нажала кнопку отключения звука, дождь полностью прекратился.
– Класс! – Фостер хихикнула. – Спасибо тебе, ветер!
– И, думаю, было бы здорово, если бы рассеялась эта стена облаков, чтобы небо снова стало, как сегодня утром, – суперясным и суперкрасивым. – Тейт сопровождал эти слова движениями рук, как будто вытирал белую лекционную доску, на которой его отец обычно чертил фломастерами схему игры.
Облака тотчас начали рассеиваться.
Фостер перестала дрожать, когда воздух вокруг них успокоился, смягчился и потеплел.
– Это потрясающе! – воскликнул Тейт. – Но там еще осталось немало облаков, надо бы их тоже потревожить. – Тейт поднял руки, глядя на зловещую гряду багрово-синих туч из воды и пыли, вздымающуюся на горизонте. – Эй, не надо так злиться, – обратился он к облакам. – Будьте на расслабоне, как Крысиная стая. Все ведь хорошо. – Когда далекие облака начали разглаживаться и бледнеть, Тейт с трудом сдержал радость. У них получается! Они властвуют над стихией! Когда в сознании окрепла эта счастливая мысль, Тейт почувствовал, как воздух нежно подхватывает его, увлекая вверх – все выше и выше, к последним облакам, играющим на закатном небе.
Он поднялся достаточно высоко и уже парил над крышей амбара-магазина.
– Тейт! Будь осторожен! – Фостер смотрела на него со смешанным выражением беспокойства и восторга на лице.
– Все в порядке! Это круто! – Тейт совсем не боялся, и это казалось странным, потому что страх не покидал его после того неудачного падения, когда воздух уронил его и он приземлился на пятую точку. Его тяготило сознание того, что он явно не Супермен и полеты стоит оставить настоящему супергерою.
И вот теперь он парил в воздухе на внушительной высоте и наслаждался каждым мгновением этого полета. Он широко раскинул руки, словно хотел обнять сверкающие нити воздушных магистралей, которые окружали его со всех сторон. Но тут случилось неожиданное.
Сначала он почувствовал это. Незнакомое ощущение появилось в руках, широко раскинутых в небе. Это было похоже на онемение ступни, когда она затекает, если долго сидеть, поджав под себя ногу. Ощущение, хотя и не болезненное, ошеломляло своей сверхъестественностью. Не понимая, что происходит, Тейт посмотрел на правую руку.
Ее не было!
Она исчезла!
Тейт сжал пальцы в кулак, крепко стискивая его. Он чувствовал, что рука отзывается, послушно сжимаясь, но не видел ничего, кроме воздуха и неба.
Взгляд Тейта метнулся к другой руке. Кисти не было – как и левого предплечья.
Ужасное предчувствие пробежало мурашками по спине Тейта.
– Тейт?
Он посмотрел вниз, на Фостер, и снова обрел дар речи.
– Со мной что-то происходит! Я… я исчезаю.
Он увидел, как распахнулись ее глаза, брови взлетели на лоб, к огненно-рыжей копне. Фостер в ужасе переводила взгляд с одной стороны его тела на другую… от одной исчезающей конечности к другой…
У Тейта участилось дыхание. Руки похолодели. Окоченели. Нужно спускаться… спускаться… спускаться… Слова проносились в сознании немым заклинанием, но тело не слушалось. Воздух отказывался повиноваться, и правое предплечье таяло на глазах.
– Тейт.
Он слышал ее голос, но не мог отвести глаз от исчезающей руки. Он боялся, что, если опустит взгляд, подняв его снова, уже не увидит предплечья… и всего остального.
– Рук нет, но я их чувствую, – прокричал Тейт, надеясь, что Фостер его услышит. – Они при мне, клянусь! Но я… я…
– Тейт! – Ее голос, прозвучавший совсем близко, словно пробудил Тейта, и он смог оторвать взгляд от своих исчезающих конечностей.
Фостер парила в воздухе рядом с ним в рыжем облаке мягких волос, и он заметил, что ей приходится одной рукой придерживать подол платья. Он чуть не улыбнулся от умиления, но тут до него дошло, что и голос ему не подчиняется.
– Тейт, соберись! Я здесь! – Фостер подняла руку, слегка подтянулась в воздухе, и коснулась ладонью холодной, невидимой ладони Тейта. – Эй, посмотри мне в глаза!
Тейт послушался, и ледяное ощущение пустоты в руках ушло. Он кожей чувствовал учащенный пульс и тепло Фостер. И чувствовал, как крепко она сжимает его руку.
И тогда он смог сделать долгий глубокий вдох.
– Смотри, – тихо сказала Фостер, переводя взгляд на их соединенные руки.
Тейт нерешительно покосился на них…
– Я вижу! Я снова вижу себя!
– Да, Тейт! У нас получилось! – подхватила его слова Фостер.
Они висели в воздухе, пока Тейт глубоко дышал, сжимая руку Фостер.
– Ладно, ветер, не надо играть с моим платьем, пожалуйста, – беспечно произнесла Фостер, как если бы просила Сабину прекратить стучать ногтями по столу.
Тейту стало интересно, что она задумала, когда отпустила подол платья и грациозно развернулась в воздухе, оказавшись лицом к нему. С застенчивой улыбкой Фостер ощупала его правую руку, пока не отыскала невидимую ладонь. Она переплела свои пальцы с его пальцами, и ему стало еще легче дышать, когда его правая рука наполнилась теплом и обрела прежние очертания.
– Вот и хорошо. Теперь я вижу обе твои руки. Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Думаю, офигенно. Может, голова немного кружится, но в целом – лучше. Гораздо лучше теперь, когда ты рядом. – Тейт посмотрел вниз. – Э-э, есть идеи насчет того, что нам делать дальше?
– Ну, может быть. Это всего лишь предложение, но может быть, мы, медленно, очень медленно дрейфуя, вернемся на землю? – ответила Фостер. – В темпе колыбельной… – Она помолчала, задумавшись, а потом уголки ее губ дрогнули в легкой улыбке. – «Лунная река»! Кора пела мне перед сном. Знаешь ее?
– Не думаю, – признался он.
– Не беда. Это мелодия из любимого фильма Коры, «Завтрак у Тиффани». Милая, убаюкивающая песенка. Я спою. Ты только слушай музыку и медленно плыви вместе с ней.
– Ладно, я попробую, только не отпускай мои руки, – сказал он.
– Я буду держать тебя. Обещаю. – Она ободряюще сжала его руки и подплыла ближе к нему, запевая сладкую колыбельную:
Лунная река, что шире мили,Я перейду тебя в один прекрасный день.Голос Фостер обволакивал его, и теплый нежный ветерок
