– Извини, старушка. Я сегодня не в себе. Чуть не забыл. – Боуэн поставил кружку на кухонный стол и медленно заковылял в сторону двери, опираясь на палку, а другой рукой – на крепкую спину волкодава.
Он едва успел прошаркать за порог кухни, когда прямо перед ним нарисовался Лука.
– Я думаю, тебе нужно присесть. Ты с трудом передвигаешься.
Боуэн устало посмотрел на него.
– Конечно, у меня все кости ломит. Тебе было бы не лучше, если бы несколько молодчиков вломились в твой дом и повалили тебя на пол. Мои ноги уже не те, что раньше.
– Мои братья просят прощения за это, – сказал Марк, приближаясь сзади и осторожно обходя насторожившуюся собаку. – Но почему бы вам не устроиться в кресле? Мы принесем ваш завтрак и все, что нужно.
– Ну, это куда приятнее, чем получить острой палкой в глаз, но сначала я должен вывести Багзи на утреннюю прогулку. – Боуэн медленно и мучительно захромал в сторону двери.
Матфей встал рядом с Лукой.
– Не могу позволить вам сделать это, мистер Боуэн.
Старик поднял голову и пронзил обоих ледяным взглядом.
– Мальчики, вам чертовски повезло, что мне столько лет. Вам известно, что я играл в футбол за университет Иллинойса? Что, не знали? Так вот, теперь знайте. Я играл еще в те времена, когда футболисты не были гомиками и обходились без титановых шлемов и прокладок на все части тела. Очень жаль, что вы не встретились мне тогда. Я бы с удовольствием поучил вас уму-разуму, как и основам уважения.
– Ладно, ладно, старина. Мы поняли. Раньше ты был дерьмом. Ну, а теперь просто старый пень, и ты не выйдешь наружу с этим гигантским чудищем, которое называешь собакой, – сказал Лука.
– Коне-е-е-е-ечно, – протянул Марк. – Потому что он может убежать – в разгар тропического шторма, по песку и морской траве и чему там еще, – когда, черт возьми, едва ковыляет к двери. Отойдите в сторону и позвольте ему вывести собаку, чтобы она сделала свои дела.
Боуэн затаил дыхание, когда Ева присоединилась к братьям.
– Выверните карманы, – сказала она ему.
Медленно, трясущимися руками, как и положено старику, Боуэн вывернул карманы, в которых не оказалось ничего, кроме ворса. Деньги и удостоверение личности были надежно прижаты к телу футболкой гидрокостюма.
– Где ключи от машины? – спросила она.
Боуэн кивнул на пробковую доску у входной двери, где на крючке болталась связка ключей.
– Можете вывести собаку. Но потом оставите ее там, снаружи, – сказала Ева.
– В бурю Багзи нервничает, – попытался возразить Боуэн.
– Отведите ее в гараж, – приказала Ева.
– А вы не хотите пересидеть бурю в гараже? – проворчал Боуэн.
– Нет, но я и не собака. Короче, так. Вы можете вывести ее во двор. Делайте с ней, что хотите, но обратно в дом она не вернется. Это понятно?
Боуэн пристально посмотрел на Багзи и, сделав лицо попроще, поднял взгляд на Еву. Он постарался, чтобы его голос звучал устало и печально, а плечи совсем поникли.
– Я понял. Оставлю ее в гараже.
– Отлично. Только не задерживайтесь. Не хотелось бы, чтобы ваш завтрак остыл.
Боуэн промолчал. Он медленно поплелся к двери, которую Марк уже успел распахнуть.
– Вам помочь? Хотите, я принесу одеяла для Багзи? Миску для воды или что-то еще?
– Нет, сынок, – сказал Боуэн, но без злобы. – В гараже полно старых одеял, и я держу там дополнительные миски. Воды налью из шланга и оставлю сухой корм.
– Я совсем ничем не могу помочь?
Боуэн посмотрел Марку в глаза и за спокойным поведением и очевидной заботой увидел в них полную безнадежность. Боуэн узнал эту безнадежность. Он пережил ее, наблюдая, как ускользает от него любимая жена, покидая оболочку, в которой раньше жила, а потом даже эта оболочка превратилась в пыль. На мгновение осознание безнадежности заставило его проникнуться жалостью к молодому человеку, и он воспользовался моментом. Боуэн положил дрожащую руку на плечо Марку.
– Кое-что ты можешь сделать. Дай мне побыть немного с Багзи. Ева хочет, чтобы я поторопился, но я должен успокоить старушку, чтобы она знала, что все хорошо. Я… я просто не хочу, чтобы она боялась. Понимаешь?
– Понимаю. – Марк кивнул. – Гуляйте столько, сколько вам нужно, сэр. Я прослежу за тем, чтобы Ева вас не беспокоила. – Он сделал паузу, Боуэн ждал. Затем Марк добавил: – И я попридержу дождь, пока вы не вернетесь домой. Не хватало еще, чтобы вы с Багзи насквозь промокли.
– Спасибо, сынок. Спасибо. – Боуэн сжал плечо Марка и, шаркая, вышел на широкое крыльцо. Медленно, осторожно он спустился по ступенькам, остановился внизу и прислонился к перилам, делая вид, будто ему нужно отдышаться. Наконец он побрел вдоль стены дома, направляясь в сторону гаража.
Багзи шла рядом, не сводя с Боуэна мудрых желтых глаз.
На полпути к гаражу Боуэн выронил трость, так что ему пришлось остановиться и с трудом нагнуться за ней. Этого времени хватило, чтобы выглянуть из-под руки и оценить обстановку.
Марк стоял на крыльце, наблюдая за ним. Боуэн выпрямился, как Железный Дровосек, нуждающийся в смазке, и просигналил Марку поднятым вверх большим пальцем. Марк помахал рукой и скрылся в доме. Боуэн постоял еще мгновение, делая вид, что ему опять необходимо перевести дух. Он не заметил слежки. Никто не вышел на крыльцо. Никто не выглядывал в окно.
Он с трудом сдерживал волнение, но не выходил из образа – на самом деле ему доставляло удовольствие играть роль немощного старика. Дойдя до гаража, он прислонился к стене и закашлялся, как будто и легкие внезапно состарились и одряхлели. Все той же шаркающей походкой он обогнул гараж, направляясь к двери и исчезая из поля зрения всех, кто мог наблюдать за ним из дома.
Здесь Боуэн отбросил трость в сторону и выполнил несколько упражнений на растяжку, разминая мышцы, пока Багзи радостно виляла хвостом и прыгала вокруг него.
– Вот так-то, старушка Багзи. Я тебе не рассказывал, как бился за мяч со сломанной рукой в матче против университета Нотр-Дама? Когда футбол еще не был развлечением для цыпочек? А эти кретины думают, что своими тумаками остановили меня. Черта с два, мне предлагали стипендию в легкой атлетике и футболе университеты «большой десятки». Я до сих пор хожу в спортзал пять раз в неделю, и каждое утро – дождь ли, солнце или ураган, – мы с тобой бегаем взад-вперед по песчаному пляжу. Давай-ка покажем им, как стареют настоящие спортсмены!
И Лайнус Боуэн, молодой в свои почти восемьдесят, побежал. Работая руками, но не напрягая торс, он все еще показывал класс звезды трека, чей рекорд на стометровке среди старшеклассников продержался сорок лет после окончания им средней школы. Бежавший рядом с ним огромный волкодав трусил в идеальном темпе.
В мгновение ока он добрался до песчаных дюн и высокой морской травы, которой позволял буйствовать
