С ней творилось что-то ненормальное. Что она замирала, вслушивалась в тишь, прижимала пальцы к вискам — полбеды. Но Дара и Ковальски вдруг начали понимать друг друга с полуслова, а через это — их не понимали все остальные.
Однако Кристо вот теперь, после молчания, всё-таки решился ещё попробовать.
— Директор же говорил — вроде как, есть выход, — заметил тихонько. — Ну, на совете. Что даже если Прыгунки, мол, явятся…
Вздохнул, махнул рукой, припомнив мученическую физиономию Экстера. Ну да, ну да, небось, такой выход еще и похуже, чем план Ковальски будет. И вообще, кто там знает, ежели кто-то из Магистров этим сволочам из Прыгунков помогает — может, они на этот директорский план и рассчитывали? Может, и его знают, как обойти?
Ну, а так-то если всё удастся — и цена по целестийским меркам невысока.
Пять жизней и бижутерия, ага.
— Пора, — артемагиня коснулась виска и встала. — Гробовщик задремал, а Бестии нет в артефактории. Рядом с Браслетом никого. Мелита…
— Внешние контуры, — безмятежно отозвалась красавица, — я поняла.
У выхода из панциря Дара повернулась к Максу.
— Ты ведь в курсе, что через полчаса мы должны быть отсюда очень далеко?
Макс с лязгом отложил винтовку, потянулся и направился к пульту управления, оборудованному контрабандистами.
— Скажем так: на драконах они нас точно не догонят.
* * *
В дверь осторожно поскреблись. Экстер Мечтатель отвернулся от окна, возле которого торчал на манер Лорелеи, глядя в даль. Он поправил на голове неизменный парик (теорики постоянно спорили, спит он в нем или нет), запахнул плотнее темно-коричневый с медной вышивкой халат и негромко разрешил:
— Войдите.
В столь ранний час он никого не ждал, но не удивился, когда в дверь шмыгнул плотненький парнишка с необыкновенно выразительными глазами и вежливо наклонил голову в знак приветствия.
— Скриптор, — Мечтатель поздоровался исполненным грустью тонким кивком. — Прости, что не принимаю тебя в кабинете. Хорошо, что ты зашел, я хотел поговорить с тобой насчет твоих поисков в наших книжных фондах…
Он говорил медленно и тихо, как будто превозмогая сон, что было бы неудивительно: постель в личных апартаментах директора была нетронута, он не ложился этой ночью.
— Правильно ли я понял, что ты ищешь вести об Оплоте Одонара?
Теорик оживленно закивал, маниакально засиял глазами и хотел что-то еще выразить, но директор уже говорил дальше:
— И правильно ли я понял, что ты… нашел ту часть легенд, где говорится… о солнце, ветре и пении птиц?
Кажется, Скриптор нашел что-то более конкретное, но воспринял эвфемизм Мечтателя как должное и сделал утвердительный жест.
— В таком случае я просил бы тебя до поры до времени молчать о том, что ты узнал… ах, извини — не сообщать этого никому… — Скриптор покаянно опустил голову, и Экстер встревоженно спросил: — Кто-то уже знает?
«Дара».
— С ней я поговорю после, — пробормотал Экстер, — Возможно, днем, но сейчас, когда дневная радуга еще не вошла в первую фазу…
Тут до него дошло, что весь остальной артефакторий в данный момент благополучно спит или только-только пробуждается, и он повернулся в немом изумлении к Скриптору, который скромненько стоял, устремив глаза в пол, чтобы не пялить их на отделку личных апартаментов директора. Он ждал именно той секунды, когда до директора дойдет та простая истина, что к нему заявились в чрезвычайно ранний час.
«Дара просила вас известить, — высветил он в ответ на пораженный взгляд Мечтателя. — Им пришлось покинуть территорию, чтобы Прыгунки не напали на Одонар».
— Прыгунки?..
«Контрабандисты. Дара считает, вы можете поставить в известность Магистров, только они не поверят. И всё равно будет поздно».
Мечтатель молча хватанул ртом воздух, а Скриптор продолжал писать в воздухе как ни в чем не бывало:
«И еще она просила разбудить Гробовщика, потому что пришлось его усыплять, чтобы забрать Гидру».
Мечтатель даже не усомнился, что артефактор Дара может справиться с усыплением уничтожителя артефактов. Со времени появления в артефактории браслета Гробовщик попросту не спал, перебиваясь магическими стимуляциями, артефактами и снадобьями. Не все из них спасали от простого истощения, так что Экстер бы не удивился сообщению, что Гробовщик уснул сам, без всяких на то внешних причин.
Он не стал уточнять ничего и насчет Гидры, потому что одна-единственная Гидра занимала умы всех артефакторов, которые ее видели. Вместо этого Мечтатель страшно побледнел, пошатнулся и слабо спросил:
— Зачем ей браслет?
Скриптор посмотрел на директора скептически. В воздухе не возникло ни буквы, но глаза паренька явно говорили: вам лучше не знать этого.
«Дара просила передать кое-что еще, — высветил он, будто припомнив это. — Но только я не буду. Я лучше потом».
Он прикрыл глаза, отчего буквы замигали, а потом в воздухе возникла неровная надпись:
«Вдруг она вернется».
Директор попятился к окну, издавая нечленораздельные звуки. Это было явно через край для него, и Скриптор серьезно поколебался, прежде чем добить:
«Вы все равно не сможете их остановить, они уже на месте. Иномирец разобрался с той системой координат…»
— Иноми… — бедный Скриптор шарахнулся при виде выражения директорского лица. — Кто отправился с Дарой?
«Кристо, Мелита, Нольдиус. И иномирец».
— Они уже там, — прошептал директор, вцепляясь в парик, будто собирался рвать на нем волосы. — Они уже там, сегодня… сегодня! Где Фелла?
Скриптор немного подумал.
«Улетела полчаса назад, Хет ее видел».
В глазах Экстера высветился неподдельный ужас.
— Сегодня, — прошептал он. — Договор… нежить у врат… а Макс там…
«Э-э, что-то не так?»
— Найди Вонду, — ответил директор. Он тяжело дышал, но говорил уже более-менее связно. Шагнув к ближайшему шкафу, Экстер принялся рыться в каком-то барахле. — Пусть поднимает по тревоге артефакторий, полная готовность, боевые посты… словом, Фелла как-то продумывала что-то подобное… Возможно, оружие. Ах, вот он.
Закопавшись в шкаф едва ли не по пояс, директор вытащил на обозрение клинок в ножнах, на которых не было ни единой потертости, что указывало на долгое и безмятежное лежание в директорском шкафу.
— Скриптор? Что-то не так?
Паренек, приоткрыв рот, пялился на своего директора, в парике, халате и при мече. Рассказать — не поверят, и поэтому он взял себя в руки и написал в воздухе крупными, военными буквами:
«Понятно. Полная боевая готовность».
Глава 22. Так творят историю
Два прямоугольника на карте. Две обширные площади, на которых можно правильно разместить эмельхатин. Кривым, вытянутым овалом — так, чтобы опоясать Одонар и оказаться на дистанции, удобной для пушечного выстрела. Так, чтобы вокруг артефактория сразу возник непробиваемый щит — а на здание оказались бы наведёнными заряженные пушки.
Драконы Семицветника вчера мелькали над их небольшим полигоном, так что из трёх площадок осталось две.
Какую выбрать?
Хорошо, когда можно позволить себе это. Принимать решение в последний момент. Импровизировать.
Северная низина хорошо замаскирована, но полна неровностями,
