Макс Ковальски раздумывал. Хотя и казалось, что он попросту оцепенел.
Шум сада до него почти не долетал. Он прижимался спиной к иве, наклонившейся над озером, и занимал отличную позицию для шпионажа, поскольку его не было видно и слышно, а он мог видеть далеко и слышать отлично.
Вот только он этим не пользовался. Он уже пропустил мимо ушей жалобы Вонды на то, как взлетели цены на ирисовку за последние три тысячи лет, пропустил два воодушевленных любовных признания, один скандал из-за артефакта-чесалки и один разнос Феллы. Мечтатель несколько раз прошел мимо него взад-вперед — заламывая руки и явно ища кого-нибудь, с кем можно поделиться своей скорбью. Но Макс не показался директору.
Контрабандисты не выиграют эту войну. Даже со своими союзничками — а поручиться можно, что у тех мысли не о прогрессе в Целестии. Даже если смогут ненадолго опрокинуть надоевшие традиции — потом все равно случится то, что случалось, наверное, тысячу раз в других мирах, где молодость пыталась изменить все и сразу. Вариант первый: бунтовщиков сомнут и казнят. Возможно, занесут в анналы местной истории. Вариант второй: к власти приходят те, кто стоял за спинами наивной молодёжи. И строят куда худший режим.
В том и в другом случае Целестия будет залита кровью, да и внешнему миру не поздоровится. А если вдруг Эльза своего добьется и успеет угробить и союзников — будет еще страшнее, потому что у власти станут такие, как она: молодые, рубящие сплеча, ничего не знающие о компромиссах… безжалостные.
Им же тут не успели объяснить, что чужая жизнь имеет хоть какую-то ценность. И объяснять, убеждать, просить остановиться уже поздно.
Значит, их нужно опередить и не дать ступить шагу, не обращая внимания на возраст. Потому что эти отморозки — да-да, именно так — со своими благими намерениями и неумением думать сотворят тут такое, что младенцам в колысках придется закрашивать седину.
Так в чем он пытается себя убедить? Что клятые кодексы, основанные на Альтау, лучше? Что традиции, местные выспренние речи, Уставы о статусах и субординации… они — лучше? Что он лезет в это только потому, что — все равно покойник, при любом раскладе?!
Может, в том, что у него нет выбора. Здешние распрекрасные правители бросают Одонар на милость контрабандистов и тех, кто за ними стоит. Бежать некуда, возможности выжить при готовящемся замесе — минимальные… Так почему бы не побыть охотником, а не дичью?
Мечтатель вернулся. Теперь он не метался и не ломал руки, а шел медленно, глядя перед собой, тихо читая нараспев:
Мне что-то надоела хищность…
Клыки, когтистость… хрупкость дичи
И гнусная трагикомичность
Игры охотника с добычей.
Приятно тенью в мгле стелиться,
И быть в засаде — нет, не страшно,
Но мне в оврагах жестко спится,
И манит дух меня домашний…
Как можно прыгать, точно целя,
С петлею чувств таких на шее?
Куда ж вы, ноги, полетели?
В прыжок? Зачем? Там смертью веет…
Но когти — в глупую приманку,
Дымок — о, если бы от печки…
Удар. Нелепейшая ранка
Распустит злой судьбы колечки…
Хозяин…нет, охотник — рядом.
Осталось в дальний путь согреться,
Царапнув полудиким взглядом
Его недрогнувшее сердце.
Голос Мечтателя затих вдали. Макс покривился и подумал, не убраться ли подальше, но подниматься было откровенно лень и требовалась доработка некоторых деталей, на всякий случай…
Дара застала его как раз за мысленной доработкой. И за изжевыванием четвертой сочной травинки.
— Какой у них уровень?
Она видела его в профиль, он ее и остальных — боковым зрением. Не очень удобная позиция для беседы, но Макс даже глаза не скосил.
— Выше твоего или твой.
— Все артемаги?
— Нужны двое боевиков. Точнее, один боевой маг и один… так, смертник-чучелко.
— О чем это они? — прошептала Мелита за спиной Кристо.
— Он в трапезной сказал: чтобы остановить контрабандистов, нужны четыре мага. Она что, поверила?
Да уж, наверное. Дара точно пришла сюда не в шутки шутить.
— А ты?
— Если найдутся четыре мага? — Макс помедлил. — Да, я в деле.
Дара глубоко вздохнула, опускаясь рядом с ним на траву.
— А если мы вдруг…
— На твоем месте я бы еще подумал, — перебил ее Макс. — Часа два у вас есть.
— Так ведь они не могут найти Прыгунки… — слабо начала Мелита. Ковальски хмыкнул, откинув голову на ствол ивы.
— Ты, случайно, не об этих их героических попытках просмотреть плацдарм с драконов, с воздуха и один раз? Нечего сказать, задействовали всю мощь разведки. После чего, само собой, заявили, что Прыгунки переместились и искать их бесполезно. При таком раскладе — я уверен, что Эльза своих ребят даже на запасную площадку не перемещала. Так, накинула маскировку или отогнала улиток подальше в лес.
— При каком раскладе? — уточнил Нольдиус, прищуриваясь. — Прошу прощения, но мне показалось, или это был выпад в сторону…
— Ха, да Синий его ещё на совете спрашивал — мол, ты что, подозреваешь, что в Магистериуме предательство, а?
Здесь все покосились на Кристо так, будто он был автором кощунственной мысли. А не просто ее пересказал.
— Невозможно, — слабенько сказала Мелита. — В смысле, ты думаешь, что Магистры специально вот это всё… и с Прыгунками… невозможно.
На этот раз Ковальски изволил повернуться к ним лицом.
— О, ну разумеется, молодые люди. Улитки-телепорты? Радужная речка? Суровая обыденность. Продажные чиновники — вот это за гранью фантастики! И как это мне в голову не пришло?
Мелита и Нольдиус открыли были рты — точно для того, чтобы пояснить иномирцу, что Магистры — вообще-то, не чиновники, а символы Семерых Королей при Альтау. Кристо тоже открыл рот — чтобы напомнить: мол, Хохолок говорил, у контрабандистов там, на верхах всё схвачено… Но Дара махнула рукой — нетерпеливо, будто предательство в Магистериуме могло и потерпеть.
— Ты поэтому не сказал сразу, — ровно заговорила она. — На совете — потому что Магистры отвергли бы любой план. А нам — потому что… Это смерть для тех, кто туда идет, так?
Макс сорвал пятую травинку и принялся гонять ее из одного угла рта в другой.
— Если не найдётся этих четырёх магов, — выпалила Дара, — и если на Одонар нападут… какой план тогда?
Ковальски страдальчески скривился и выдавил-единственное слово:
— Лорелея.
А про богиню-то все и забыли. А ведь она, небось, может все Прыгунки размазать, если рассердится! Кристо совсем воспрянул, но тут увидел, как качает головой Мелита и как выпучил глаза Хет, и понял, что не так все просто.
— У Лори — «слепая магия» — заговорила Мелита. — Может сработать, а может быть так, что она разнесет Одонар вместо контрабандистов. А может не сработать вообще, и тогда ее просто убьют.
Она будто сама себе поражалась, что говорит такие грустные вещи.
Дара уже усмехалась, глядя на Ковальски.
— Значит, пять жизней против двух сотен? Да, у них же еще это оружие…
— Пять жизней плюс кое-какая бижутерия.
Хет тихонечко, жалобно икнул, начиная крениться на
