— Где директор?!
Но даже если кто-нибудь знал, где обретается Экстер Мечтатель — все слишком были заняты тем, чтобы убраться с дороги Гробовщика и его средства передвижения.
Гонки продолжались до тех пор, пока стол не наскочил на Бестию. Паж Альтау выросла посреди коридора, вытянула руку — и и все четыре ножки словно вросли в пол, Гробовщик чудом не вылетел из импровизированного седла.
— Тебе нужно в целебню, Локсо, — брюзгливо заметила Бестия. — Мне казалось, ты не в том возрасте, чтобы развлекаться подобными…
— Ноги к старости не те, а полётники вязать долго, — огрызнулся Гробовщик. Он и не подумал слезть с парты. — Где Мечтатель?
— Зачем он тебе?
— Затем, что дело важное.
Фелла одним движением брови выразила все, что думает о директоре и делах, которые можно с ним связывать. Гробовщик досадливо зарычал сквозь стиснутые зубы, вдохнул воздуха и выпалил:
— «Красный»!
В эту самую секунду в коридоре возник задумчивый Мечтатель, рядом с которым семенил Вонда и с наслаждением, во всю глотку жаловался на «это клятое Хламовище, Холдон его побери», потому что там обнаружились «мерзостные артеспайки, Холдон их тоже побери!». Увидев Феллу, Экстер тут же покраснел, а увидев Гробовщика в позе наездника на столе — почти обомлел.
— Локсо, что случи…?
— «Красный»! — заорали Бестия и Гробовщик в один голос так, будто Экстер был в чем-то виноват.
Через секунду Вонда остался в коридоре один. Директор, завуч Одонара и стол с Гробовщиком вперегонки неслись к Особой Комнате.
Лидировал все-таки директор, что было особенно удивительно.
— «Красный»? — задыхаясь, переспросил Экстер, вваливаясь в зал совершенно не в своей манере. Он поправлял парик, который после гонки по коридорам чуть не соскочил. — Ты не мог ошибиться?
— «Красный»! — заорал растрепанный Гробовщик и ткнул пальцем в обсидиановую плиту. — Я пока еще цвета различаю! А был «желтый», вы сами видели!
В воздухе издевательски парил окрашенный алым браслет.
— Но когда…
— Да пять минут назад!
Бестия, не считаясь с сакральностью места, треснула по Перечню ногой.
— Что это за хамелеон в таком случае?!
— Н-не хамелеон, Фелла, — Мечтатель все еще задыхался, — его просто… разбудили… скрывался… О Светлоликие, но ведь такое бывает только если появляется…
Тут случилась еще метаморфоза. Рядом с названием браслета в воздухе медленно появился новый знак — изнутри Перечня словно выплыли череп и скрещенные кости. И, как будто этого было мало, буквы начали перетекать, меняться местами, формируя новые слова, другое название…
Гробовщик издал хрипящий звук, но никто и не подумал бежать за лекарем. Знали, что бесполезно. Фелла Бестия мигом забыла о сладких мечтах вроде директорского кресла, и замерла, вытаращив глаза и приподняв тёмные брови.
— Я отменяю сборы Фрикса и Геллы, — сказала она потом, — и отправляюсь сама. Сейчас же.
— И как ты будешь их искать? — тихо и печально поинтересовался директор.
Бестия кивнула на Перечень и выскочила за дверь, зацепив косяк ножнами. Гробовщик малость отдышался, но все равно держался за горло.
— Даже если эти двое юнцов проживут еще хоть час… — начал он сердито, потом посмотрел в грустное лицо директора, что-то понял и сдержался.
* * *
— Шаг назад. Ты и она. Ну! — Ковальски дернул дулом «беретты». Его не очень-то устраивало, что они стоят так близко, особенно парнишка, который свел ладони — и башки у твари как не бывало. — Друг к другу не приближаться.
Дара широко открыла каре-зеленые наивнющие глаза. Кристо мысленно поаплодировал — ему такого лица вовеки не сотворить.
— Вы же нас не убьете? — и задрожала губами, и даже, кажется, прослезилась. Макс взмок — почему-то он понял, что пистолет здесь за аргумент не считается, а эти слезы — даже не притворство… издевательство?
— Увидим, — отрывисто бросил он. — Теперь ты…
А что он намеревался им приказать, этим… мутантам? Гипнотизерам, магам? Во-во, наверное, магам, спасибо, не в мантиях и без волшебных палочек. Руки поднять — так не факт, что они с поднятыми безопаснее; стать на колени, отвернуться? А потом… заковать их в наручники, в клетку посадить? Они только что освободились от того и от другого. Ч-чёрт, голова-то как раскалывается… стоп, их, вроде, берёт снотворное — если бы добраться до винтовки Берта…
Детишки тем временем перекидывались игривыми фразочками, ухмыляясь как-то не совсем по-детски.
— Чего с ним сделаем?
— Что ты думаешь?
— Ыгы-гы, а тут думать надо?
— Мучительно?
— Я б позабавился.
— Клыкан уже…позабавился. Оставлять столько трупов — не выход.
— Никого не напрягает, что пистолет у меня? — от изумления Макс развил простое «Заткнитесь!» в неожиданно длинную фразу. Подростки посмотрели на него и синхронно покачали головами. Макс вдруг остро понял, что стрелять — единственный выход, и как раз этого-то делать не следует. Похоже, «беретта» здесь котируется не больше, чем дробинка, летящая в зад слона.
И что теперь делать с этим куском металла?
«Бежать?» — стратегически верно предложило подсознание. Гордость незамедлительно скрутила шиш, пафосно возопив: «Макс Ковальски! От тебя плакали в ФБР, тебя ненавидели в Интерполе, ты довел половину коллег по мафиозным группировкам — и теперь ты спасуешь перед подростками?!»
Пока в голове Ковальски происходил секундный, напряженный и, по всей видимости, фрейдисткий диалог, Кристо вытянул руку и воспользовался новым умением — шарахнул силовым ударом через ладонь, не слишком напрягаясь, но человеку хватило. Ковальски чудом не нажал на курок в этот момент: инстинкты вопили, что толку не будет, а убьют его в этом случае совершенно точно.
Бряк. Верная «беретта» выскочила из онемевшей руки: Кристо не смог прицелиться как следует, вся мощь удара пришлась в плечо и руку, Ковальски чуть ли не по собственной оси завертелся, не устоял на ногах, грохнулся второй раз за день. Удачно — на… гм, центр тяжести.
Неудачно было другое: горло сжали железные пальцы.
У людей таких не бывает.
Так они ж и не люди.
Все-таки ты не увидишь сорокалетия, Макс Ковальски…
Макс захрипел, попробовал дернуться, но после первой же попытки его припечатали затылком об стенку, и сопротивление закончилось. Перед глазами поплыли разноцветные круги, в теле появилась противная слабость, как перед потерей сознания или во время травматического шока. Из причудливых кругов выплыло лицо юнца, который отправит его на тот свет — перекошенное ухмылкой радостного предвкушения. Девчонка отвернулась, побрела по залитому кровью полу туда, где остался лежать браслет, из-за которого разгорелся сыр-бор. Макс предпочел бы, чтобы она осталась. Смотреть на юного отморозка, который его душит, было жутковато.
Ах да, он ведь еще что-то говорит? В назидание, как напутствие на тот свет?
— Знать надо, с кем связываться, — пояснял Кристо сквозь зубы. Он только что придумал целую фразу на такой случай и даже расслабил пальцы — чуточку, чтобы этот, из внешнего
