– Не спешите.
Корлеоне повернулся к Мие и ее друзьям, его расслабленная улыбка контрастировала с крайне встревоженным голосом:
– Итак, я в опасной близости к тому, чтобы меня отвратительнейшим образом расчленили на гребаные кусочки, так что, если вы, ублюдки, просветите меня, чем вы занимались с момента вашего приезда, я буду премного благодарен.
– Расчленили? – Мечница хмуро взглянула на короля Мерзавцев. – Да он только и делает, что улыбается тебе.
– Чем больше Вальдир тебе улыбается, тем ближе ты к смерти. Он буквально в двух неосторожных словах от того, чтоб перерезать мне глотку и выебать в рану.
– Это отвратительно, – прошипела Эшлин.
– Трик, ты в порядке? – спросила Мия.
Юноша по-прежнему лежал на полу в цепях, но кивнул.
– ДА, МИЯ.
– Слушайте, не хочу показаться невежливым, но в жопу Трика, – процедил Корлеоне. – И если не хотите стать такими же мертвыми, как он, то рассказывайте, что, во имя Аа, вы натворили.
– Этот придурок с моноклем тронул меня за грудь, – сухо ответила Мия. – И я разбила ему морду. И двум его дружкам. Эш помогала.
– Было весело, – кивнула ваанианка.
Мия толкнула ее локтем, чтобы ты замолчала.
– Ты просила, чтобы он прикоснулся к твоим… – взгляд Корлеоне опустился ниже, – …атрибутам?
Мия подняла бровь и сурово на него посмотрела.
– Ясно, – кивнул Корлеоне. – Просто уточнил.
Капитан повернулся к зрителям и широко развел руки.
– Мои соленые говорят, что их неласковое обращение с Дрейкером-младшим было спровоцировано его неподобающими и нежеланными заигрываниями. – Корлеоне пожал плечами. – Как по мне, обыкновенная матросская стычка. Ничего такого, чтобы беспокоить его вели…
– Онаеанаялунья! – прошепелявил Монокль распухшими губами.
Корлеоне покосился на него.
– Что, прошу прощения?
– Он сказал, что она гребаная лгунья! – сплюнул Дрейкер. – Мои парни сразу мне все рассказали – эта лживая глиста предложила им поразвлечься, а затем вспылила, когда ей отказали.
– И вы им поверили? – Мия уставилась на него. – Вы лжец или идиот, сэр?
– Следи за языком, шлюха!
– Зовете меня шлюхой? – Мия медленно кивнула. – Значит, идиот.
– Там было полно свидетелей! – крикнула Эшлин. – Если мы…
– Хватит!
Воздух пронзил резкий и громкий рев. Все взгляды обратились к балкону. Вальдир сел ровнее на троне Мерзавцев, вонзив меч Мии в половицы, его мозолистая, испещренная шрамами рука покоилась на рукояти.
– Дрейкер, если ты считаешь себя оскорбленным, требуй замеса. Если нет, заткни гребаную пасть, пока я не сделал тебя своей бабой и не сжег твой корабль в море.
Капитан «Висельника» невольно попятился, но затем злобно посмотрел на Мию.
– Да, – процедил мужчина. – «Висельник» требует замеса.
Мия прошептала Мяснику уголком рта:
– Это типа суд поединком?
– Ага.
Корлеоне поднял руку.
– Ну-ну, про…
– Я принимаю вызов! – перебила Мия.
По ярусам прошла волна криков и довольных воплей, капитаны и их экипажи стучали кружками и топали ногами, выражая всеобщую радость от перспективы очередного кровопролития.
– Дерьмо, – вздохнул Корлеоне. – Дерьмо-о-о-о-о-о-о-о.
– Что? – прошипела Мия. – Я уже выбила этому мелкому ублюдку половину зубов. Думаешь, я не смогу попрыгать на этих проводах и скинуть его зад в воду?
– Ты не будешь драться с Дрейкером-младшим, – объяснил Клауд. – Это «Висельник» затребовал поединка. Корабль. Это значит, что на разборки с тобой капитан может выбрать своего лучшего соленого. Он не отправит своего сына и наследника на бой, иначе ты сможешь забрать долю корабля Дрейкера-младшего через «наследование».
– «Наследование»! – воскликнул Мясник и тут же понизил голос. – Вот оно! Тот закон, который я не мог вспомнить! Так и знал, что он начинается на «н».
– Что за хрень это «наследование»? – прошептала Мия.
– Четвертый закон соленых, – ответил Клауд. – Определяет владение собственностью, приобретенной за время… преступной деятельности.
– А?
– Награбленного добра, – вмешался Большой Джон. – Это закон, касающийся награбленного добра и права завоевателя. «Будь то на суше или в Четырех Морях, забирая жизнь человека, ты забираешь все, что у него было». Убьешь кого-то – его деньги твои. Убьешь капитана – его корабль твой. Таким образом, если убьешь Дрейкера-младшего, все, что завещал ему отец, достанется тебе.
– Позвольте уточнить, – подал голос Сид. – Вы действительно приняли закон, который поощряет вас убивать товарищей и забирать все их дерьмо?
– А ты бы как поступил, умник? – требовательно спросил Большой Джон, окидывая Сида взглядом с головы до пят и обратно. – Вот завалили мужика, и что, любой кривозубый урод с липкими пальчиками может брать, что захочет? Или, может, его имущество заберет государство? По мне, звучит как основа хаоса.
– Во-во, – кивнул Корлеоне. – А так все по-честному. Сколько раз можно повторять: то, что мы пираты, не значит, что мы беззаконные разбойники.
– А сколько можно вам повторять: именно это оно и значит! – вскипел Сид.
– Заберешь жизнь – заберешь все, – пробормотала Мия.
– Да, – сказал Корлеоне. – Так что у парня, которого они отправят на поединок, мало что имеется. А то, что все же имеется, он наверняка завещает капитану или команде перед битвой.
Мия посмотрела в другую часть зала и увидела мужчину-гору с петлей на шее, который и вправду второпях что-то писал на куске пергамента. Он передал записку капитану, который спрятал ее в свое пальто. Затем мужчина спустился по лестнице на нижний ярус. Он был двеймерцем, размером с небольшой фургон, с короткой и беспорядочной копной дредов. Его бицепсы были толще бедер Мии, лицо украшали прекрасные татуировки и уродовали ужасные шрамы, заработанные в боях.
Сигурссон спустился с королевского балкона и подошел к Мие, протягивая тяжелый деревянный меч с обсидиановыми осколками по краям.
– Да присмотрит за тобой Мать Трелен, девочка. И направит Леди Цана твою руку.
– Ладно, – пробормотала она.
Мия передала Йоннена Эшлин и яростно поцеловала девушку в губы.
– Не смей умирать, – предупредила Эш.
– Это разумный план.
– А если серьезно – у тебя есть план?
Мия закусила губу и нахмурилась.
– Я работаю над этим.
Девушки вновь поцеловались, и в конце концов Корлеоне прочистил горло.
– Если ты что-нибудь хочешь завещать…
Мия посмотрела капитану в глаза, и тот осекся.
– Ладно. Просто уточнил.
Мия чмокнула Йоннена в лоб.
– Мне понадобится Эклипс. Но я быстро, ладно?
Мальчик медленно кивнул и посмотрел на оппонента Мии. Мужчина крутил свой меч, словно тот был продолжением его тела, нанося воздуху кровавые раны. На его мускулы упал тусклый солнечный свет, и они заблестели, как полированная сталь.
– Помни, что говорил отец.
– Я помню, – кивнула Мия.
– Удачи, дэ’лаи, – тихо произнес Йоннен.
Он впервые назвал ее сестрой. Впервые признал, что они семья. И хотя смерть маячила у нее за плечом и дышала в спину, Мия расплылась в улыбке. Смаргивая обжигающие слезы и чувствуя, как от любви к этому маленькому засранцу в ее горле набухает комок. Она обняла его, расцеловала в обе щеки, и когда мальчик скользнул руками вокруг ее шеи и обнял в ответ, ее сердце растаяло.
Повернувшись, она сделала глубокий вдох и забрала меч у Сигурссона.
– Эклипс?
Глаза вульфгарда слегка расширились, когда демон перетек из тени Йоннена. Волчица обвилась вокруг ног Мии – черная, как истинотьма, – а затем исчезла в ее тени. Достаточно темной для троих.
– Да кто ты, блядь, такая? – спросил он.
Мия просто закрыла глаза. Медленно
