— Даже не подумаю. Это ты обязан торчать в школе днями. Я-то намного лучше тебя, так что мне разрешили приходить, когда захочу, лишь бы не меньше пяти часов в день.
— Пацан, ты не настолько лучше.
Иногда Силана оглядывалась на собственную жизнь и была уверена, что спит. Ведь не могло же такое происходить взаправду.
— Пожалуйста, Рейз. Идите на тренировку и прекратите надумывать. Между мной и Лиамом ничего нет.
Как это вообще пришло ему в голову? Лиам был ребенком, конечно, Силана не стала бы его трогать.
— Пока, — широко улыбаясь добавил Лиам. — Мы с ней никуда не торопимся.
— Если вы с Рейзом сейчас уйдете, я дам вам полетать на скате.
Силана не собиралась этого говорить, она просто не выдержала. И в тишине, которая повисла в воздухе было отчетливо слышно, как потрескивал очаг и посвистывал скат.
— Конечно, договорились, — широко ухмыльнулся Лиам, оправившись первым. — Не обращай внимания, мы на самом деле не ссоримся с папашей. Так, просто дурачимся. Мы пойдем выйдем… в смысле, прогуляемся до школы. А ты не скучай.
— Только, пожалуйста, не убейте друг друга, — попросила она.
***
Когда они ушли, Силана вздохнула с облегчением, и подумала — как же это напоминало ей семью. Нечасто, но они с Калебом все же ссорились, и мама всякий раз заставляла их мириться. Силана втайне все равно считала, что права, но всегда первой подходила извиняться.
Скат тихо просвистел, мягко подплыл по воздуху ближе, плавно покачивая плавниками.
— Такая вот странная семья, — тихо шепнула ему Силана, просто чтобы распробовать эти слова на языке.
Она и люди, которые теперь стали частью ее жизни.
Скат ткнулся в ее ладонь, словно выпрашивал корма, или же хотел показать, что тоже теперь был частью этой новой странной семьи, и Силана улыбнулась.
Ему стало намного лучше за эти дни, раны затягивались и остались только самые глубокие. И наконец-то она могла его исцелить.
Пламя текло внутри ровно и спокойно, она потянулась к нему, и крохотные искры сорвались с кончиков пальцев.
— Не бойся, — шепнула Силана скату. — Больно не будет. Верь мне.
Он не боялся, только тихо просвистел в ответ, будто пытался ответить.
И когда пламя Майенн потекло потоком сквозь нее, наполняя раны ската и исцеляя их, Силане казалось, что она исцеляет себя.
Это заняло много времени, она не торопилась, позволяла пламени течь медленно и ровно, и присутствие Богини наполняло ее счастьем. Страх и вина, и все, чего Силана боялась отступили и осталось только спокойное, безмятежное тепло.
Потом Силана медленно поднялась, осторожно оправила юбку и погладила ската. У него остались шрамы — совсем немного — тонкие полосы, крест-накрест поперек спины.
Силана принесла ему воды и корма, и краем глаза заметила, как он косился за окно, в небо. Скаты любили летать, в доме им было тесно.
Она могла бы вывести его на причал, подняться над крышами хотя бы ненадолго. Вспомнить, как это — когда ничто не держит и ничто не имеет значения.
Стук в дверь заставил ее отвлечься. Она помедлила и пошла открывать. Изнутри укололо беспокойством, предчувствием дурного.
Глупости, — подумала Силана. Просто она слишком привыкла, что новости слишком часто оказываются невеселыми. Может быть, это просто вернулся Рейз, или Лиам.
Может быть, Каро все-таки решил встретиться с ней лично.
Может быть — и от этой мысли сердце забилось быстрее — Калеб пришел с ней поговорить.
Человек на крыльце был Силане незнаком. Высокий, угрюмый, он смотрел исподлобья, будто целился, и она невольно поежилась.
— Силана Байрнс?
— Кто вы? — осторожно спросила она в ответ.
— Я от Вейна. Мне сказали кое-что передать.
Это казалось странным, что Вейн прислал человека, не письмо, и Силана лишь немного прикрыла дверь, сжала пальцы на ручке.
— Конечно, говорите, — это прозвучало слишком тихо, наверное, но человек не стал переспрашивать, нахмурился и добавил:
— Сказали передать без посторонних. Может, пустите в дом?
Она поколебалась и все же отступила в сторону, чуть шире приоткрыла дверь. Ей было неуютно и неловко, но она думала о том, что наверняка накручивает себя. Ведь не стал бы Вейн действовать так глупо. Она все же была алой жрицей, могла защитить себя.
— Давайте пройдем на кухню, — предложила Силана.
Человек не ответил, и тяжелый звук его шагов ввинчивался ей в спину.
— Как вас зовут? — спросила она, чтобы хоть как-то завязать разговор, но человек промолчал.
Она почувствовала, как по спине прошелся холодок.
— Простите…
— Тише, — сказал человек и шагнул ближе.
Силана и сама не знала, как успела отреагировать. Удар пришелся не в спину, а в плечо, отбросил ее в сторону.
Она врезалась животом в угол стола, снесла его, падая на пол и внутри взорвалась боль. Силана вскинула руку, направляя пламя — инстинктивно и привычно, как делала это на войне — и промедлила. Мелькнуло перед глазами воспоминанием: улыбка Вейна, и его отравленный шепот.
«А я надеялся, вы спалите здесь все».
Человек подошел, спокойно и неспешно, и пнул ее в живот. Она попыталась отползти, закрыться. Боль разрывала внутренности раскаленными клыками, и Силана смогла только попросить:
— Нет, пожалуйста. Не надо.
Не заставляйте меня.
Пламя было совсем близко, на кончиках пальцев, и убивать ему было намного проще, чем исцелять.
Человек не слушал ее, не боялся, а может, даже и не знал, что в любой момент может умереть. Умереть мучительно и страшно, корчась от боли и оставляя хлопья сажи. Жирной, черной копоти, которая так плохо смывалась с рук.
— Пожалуйста.
Силана заставляла себя говорить сквозь боль, и цеплялась за эти слова.
Человек схватил ее за волосы, дернул, запрокидывая голову и занес кулак.
Силана ударила его изо всех сил, и он на мгновение замешкался, выругался сквозь зубы, и этого хватило ей, чтобы вскочить, вывернуться из его хватки.
Она рванулась к двери — выскочить на улицу, позвать на помощь — и споткнулась о платье.
Человек навалился сверху, сжал руки у нее на горле, заваливая Силану назад. Она попыталась разжать его пальцы, ногти бессильно соскользнули, оставляя царапины. Пламя поднималось изнутри ревущей волной, и сдерживать его было больно.
Оно было голодным. Хотело, жаждало убивать. Оборотная сторона Майенн, богини домашнего тепла и зарева пожаров.
Силана не закрывала глаз, смотрела в лицо человека, который пытался ее убить, и видела, каким оно станет — как обуглится плоть, как рот раскроется в крике. Знала, как омерзительно будет вонять горелым мясом. Этот запах въедался в волосы и одежду, и от него невозможно было избавиться.
Нет. Пожалуйста, нет!
А потом человек дернулся, его выгнуло, и хватка ослабла. Силана отползла назад, глядя во все глаза, и он завалился в сторону. Из спины торчало оперение арбалетного болта.
— Простите за вторжение, — в дверях дома стоял мужчина с арбалетом в руках и знаком государственного агента на поясе. — Видимо, я все-таки вмешался вовремя.
***
Через полчаса пришла городская стража,
