По каменистой тропке от козьей фермы спускалась тяжело нагруженная повозка. Правил черной лошадкой тот самый пацаненок, что созывал окрестную голоштанную ребятню бросаться в пленников камнями и козьим пометом. В город едет. А тот сегодня, как назло, тоже в тумане. Самые высокие башни не разглядеть. Единственное развлечение – издали рассматривать особенности местной архитектуры. Отсюда просто фантастический вид. Если бы не решетка…
Тихро Анавис, невысокий горбоносый мужчина с черными, некогда коротко стриженными, а теперь неудобно спадающими на глаза волосами, плотнее запахнулся в серую куртку явно с чужого плеча и отошел от прутьев к расположившимся на траве товарищам. Трое из них играли в самодельные кости. Еще один, довольно молодой, одноглазый, лежал, заложив руки за голову.
– Знаете, – в который раз принялся он гадать, – может, мы им нужны как заложники? Отлавливают чужих, выдают соседям за своих.
– Не верю я в эту дикость, – ответил горбоносый Тихро. – Самолеты имеют, корабли небесные, похоже, тоже. Красоту такую возвели, – острым подбородком он указал на озеро тумана, плескавшееся внизу и скрывавшие удивительные постройки. – Не должны они дикарям уподобляться. У нас разве что на Герии такое возможно!
– Но-но, полегче, – оторвался от игры гериец. Горбоносый, извиняясь, поднял руки.
– А зачем мы им, по-твоему?
– В рабов нас обращать – смысла нет, – гериец отвлекся от игры. – Отдачи никакой. У них машины все сделают в двести раз лучше. Они нас для опытов похищают. У них за козьей фермой наверняка лаборатория. На нашей памяти шестерых туда угнали. А рыбаки, которые полгода здесь кукуют, о двадцати-тридцати говорили. Про человекогатуров все слышали. Может, и эти что-нибудь подобное творят. Да хотя бы яды на нас испытывают. Яды в политике важнее заложников.
– Замолчал бы, тошно уже, – горбоносый сел на траву.
– Да ладно тебе, Тихро. Можно подумать, в первый раз умирать, – одноглазый сорвал травинку и принялся жевать.
– Глянь, машина! – тут уже подскочил более чуткий к звукам гериец. Из тумана по черной каменистой дороге вырулил красный автобус – длинный, матовый, с узкими окнами под самой крышей. – Новеньких везут.
И верно. Вышли шестеро местных в красно-коричневых комбинезонах, приблизились вплотную к клетке. По их команде расступились толстые прутья, позволяя втолкнуть внутрь троих новых пленников в разноцветных свитерах и толстых штанах. Вслед им «благодетели» закинули два мешка с едой. И уехали, не обращая внимания на замысловатую ругань герийца.
Тихро при виде одного из прибывших – высокого, с длинными светлыми волосами – вскрикнул и вскочил на ноги.
– Как ты сюда попал?!
– Тебя искал, Анавис! – Бартеро искренне обрадовался былому конкуренту. – Я чувствовал – ты жив.
– Убедился, Гисари? Теперь в этом раскаешься, – вместо Тихро хмыкнул одноглазый. – Недолго нам тут прохлаждаться. Сейчас нас четырнадцать. Давно никого не забирали. Глядишь, утащат по одному.
– Погодите, я ничего не понимаю, что тут происходит, – запротестовал Бартеро. – Объясните.
– Понимать нечего. Расскажем. Но вначале вы. Что дома творится?
Бартеро и обоим рабочим пришлось выложить свои истории, начиная с момента подготовки экспедиции.
– С тех пор как безлицый появился, я ничего не помню, – признался куратор. – Очнулся в душной комнатушке без окон, связанный. Дважды меня кормили, потом посадили в автобус. Тоже без окон. В нем я своих и обнаружил. Археолог наш пропал. Не везет мне с археологами… Теперь мы здесь.
– А нас семерых, после взрыва платформ выживших, выходит, эти твари тоже забрали. Мы-то думали, как создатель обещал иной мир после смерти, так и попали. Почему-то не в лучший, раз за решетку угодили, – начал одноглазый, оказавшийся метеорологом. – Компания у нас идеальная: рыбаки, контрабандисты, дикари с побережья были. Но тех уже забрали. Держат за скот, продукты кидают. Крыша хоть над головой есть. Все цивилизованно: кровати, посуда, плита, вода горячая и холодная, сортир… Клетка под током. И вверху, и внизу на три метра под землей. Коснешься решеточки пальцем – на сутки рука немеет.
– А когда нас привезли, почему никто не попробовал прорваться? – спросил один из рабочих.
– Да пытались уже как-то. Двое. Не знаю, что эти звери сделали, но решетка сомкнулась и раздавила бедняг. Одного сразу, другой часа четыре стонал, всем богам молился. А мы подойти не могли. Защита какая-то стояла. Шага не сделаешь. Долго тела висели. Пока запах не пошел. Только тогда эти приехали в респираторах, крюками отцепили и сожгли тут же. Скот мы, я говорю. И никто не осмелился – не зарезался, что ли, не повесился. Терпеливо ждут, пока эти гады нашу судьбу решат.
– Ночью тут жутко бывает, – добавил гериец. – Небо как над Данироль пылает. Иногда из-за фермы в трубы дудят. Звук пакостный – в землю бы зарылся, спрятаться.
И Бартеро, и оба рабочих явно не обрадовались такому исходу дел. В груди куратора засвербела былая тоска: «Наверно, так и должно было случиться. Что бы меня ждало на Спире по возвращении? Косые взгляды и шепотки в спину в лучшем случае: “Выродок, нелюдь”. Та же Давира, приняла бы она меня? Высмеяла бы и прогнала прочь. Ни единой живой душе не нужен!»
Бартеро понял, что удерживало его, не давая свалиться в меланхолию по поводу собственного происхождения. Присутствие командора. Несгибаемый Ванибару любого заставлял быть организованным, серьезным.
* * *Ветер… Такой теплый и даже горячий после обжигающей льдом Данироль. На все четыре стороны разбегается холмистая равнина, медленно перетекающая к закату в горы. Густая невысокая трава в розово-желто-синих пятнышках цветов колышется в такт неторопливому гудению шмелей. Небо синее, переходящее в серое ближе к горным вершинам, спокойное. Не отыскать хотя бы следа черной воронки, прожорливо распахнувшей пасть посреди этой безмятежной синевы.
Проскочил! Самому не верится. Черный мерцающий коридор… Безлицый на волке… И крыло самолета, косой срезающее безлицего… До сих пор на металле кровь осталась.
Они, оказывается, живые оба. Не только волк. Их можно убить…
Кто поставил их сторожить рубежи заговоренной, зачарованной земли? Да и сам он где оказался? В прошлом или в причудливо изменившемся настоящем?
Может, стоит посетить другие материки? Что, если там обнаружатся и Равидар, и Лиссаран? Нет, нужно сразу в город. Вдруг получится отыскать похищенных людей? Хотя бы Гисари. Человек он хороший, пусть и наполовину гатур. И девочка от него голову потеряла. И Марминар за гибель сына не похвалит. Решено, в город!
Проведя ладонью по метелкам цветущей травы, Ванибару забрался обратно в кабину, включил приборы. Странно, все работает. Спутниковая навигация, конечно, не определяется, но
